Вздрогнув, Таяндрис побледнела и бросила взгляд на свой отряд. Она знала, кого искать глазами. Шейрату сидел чуть в стороне от остальных в компании Мансис. Девушка часто улыбалась и много говорила, в то время как её собеседник больше слушал или делал вид, что слушает. Взгляды наставницы и ученика встретились, от чего ей стало не по себе. Мог ли он быть убийцей?
— Ваши деяния известны в клане, Таяндрис, — продолжил Амаль. — Не спускайте с него глаз.
Она не могла пошевелиться, прикованная взглядом Шейрату. Он будто знал, о чём ей сказал командующий. Набравшись решимости, она двинулась к спутникам. Отряд заметно оживился с появлением командира, но жестом руки она велела им подождать с вопросами.
— Нам надо поговорить, — мрачно сказала она, глядя на своего ученика, и двинулась в сторону, чтобы никто не слышал разговора, он кивнул и последовал за ней. Но соратники, кажется, догадывались, о чём пойдёт речь. Они слишком часто наблюдали эту картину, и помнили, чем она заканчивается, потому проводили пару настороженными взглядами.
Как только их закрыла густая поросль кустов от посторонних взглядов, Таяндрис остановилась, глядя отрешённым взглядом в лесную глушь.
— Я хочу принять правильное решение, — вздохнув, сказала она и повернулась к нему. — Лир Амаль говорил о суде над тобой. Это правда?
Шейрату сощурился, будто получил болезненный укол.
— Правда. Суд был, но моей вины он не доказал.
— Расскажи подробнее. Мне нужно понять, есть ли у меня причины доверять тебе.
Он мрачно усмехнулся и отвёл взгляд в сторону.
— В школе клана у меня был конфликт с одним из учеников... Хотя нет, не так. Конфликт с ним у меня возник гораздо раньше. Мы росли, так сказать, недалеко друг от друга. Я знал его практически с детства. Но я был из бедной семьи, а он — из семьи местного лира, правителя нашей области. Потому я был единственным, кого не расстроила и даже не удивила его смерть.
— Почему? — подозрительно сощурилась Таяндрис.
— Он был заносчив, самовлюблён. Считал, что всё вокруг принадлежит ему. Все вокруг принадлежат ему. И он волен делать с этим всё, что захочет.
Рука Таяндрис дрогнула, но Шейрату, поглощённый собственной злостью, этого не заметил.
— Другие потакали ему, власти его отца. Только я не боялся открыто перечить ему. Смел выступать против, за что часто получал. Но не сдавался. Кем бы я стал, если бы отступил? Отец учил меня тому, что правильно…
Он повернулся к Таяндрис и опешил. В её глазах сквозила странная тоска, которую можно было трактовать как понимание. Но это длилось всего мгновение, будто он застал её врасплох. Твёрдость вновь вернулась в её взгляд, приковывая его к месту, словно пленника.
— Что дальше? — подтолкнула она его командирским тоном.
— Наш конфликт никогда не угасал, и в школе клана он сохранился. Потому я стал идеальным козлом отпущения после его смерти. Чтобы не омрачить память о сыне лира тем, что он погиб по собственной глупости, пробравшись на запрещённую территорию. Ведь ему не писаны правила. — он снова мрачно усмехнулся. — Иронично. По собственной неосторожности он угодил в болото. Кто бы мог подумать, что боги предрешили ему такую кончину? Вероятно, я должен был бы проявить жалость, — прошептал он, набравшись смелости и сделав шаг навстречу девушке. — Но нет. Он заслуживал смерти. И я не собираюсь лгать, что чувствую что-то иное, кроме удовлетворения от этой мысли.
— Шейрату, — помрачнела Таяндрис, его улыбка пугала её. — Это путь во тьму. Сейчас я слышу то, что сказал бы проклятый.
Ухмылка на его лице стала лишь отчётливей, а взгляд сверлил насквозь.
—Так убейте меня, наставница, как прочих своих учеников. Вы же давно подозреваете, что я могу предать Вас.
Её пальцы нервно сжали клинок. И всё же она медлила. Шейрату в выжидании не сводил с неё глаз. Его руки дрожали от нетерпения. Он готов был сразиться с ней за свою жизнь. Пусть она победит, но он не сдастся без боя. Показалось, что теперь её взгляд был не таким жёстким, скорее печальным.
— Ты понимаешь, о чём я говорю? — прошептал он с надеждой, осознав. — Таяндрис?