- Раз вы так хотите…
Монстры уже шагнули в его сторону, как свет Белого Пламени его глаз остановил их, и даже заставил шагнуть назад.
- «Россе, умоляю…» - окончательно серьезно и сосредоточенно, разжигая мощное Пламя в своих глазах и на лезвие тихо доставаемого из стены меча, мысленно обращался он будто к самому себе. – «Не дай мне сгинуть здесь. Мне еще многое нужно сделать.»
Горящие неистовой злобой глаза монстров будто висели в воздухе на фоне тьмы, освещая лишь очертания их звериных морд, будто волков, но гораздо крупнее. Их рык становился все отчетливее, и в нем прослеживалось тяжелое дыхание. Они были в ярости, и жаждали убийства. Глаза Соккона горели тем же желанием. Он зажег Белое Пламя и в своей левой руке, вытягивая меч в правой в сторону, для восприятия чудовищ становясь на вид куда более грозным и злым, пропадая из их восприятия испуганной жертвы, переходя в категорию по-настоящему опасного другого хищника. Их слепило его Пламя, и его тело пропахло кровью их сородичей. Целой стаей они его уже не боялись. Но обязательно должны были убить.
- «Приступим!»
Резкая вспышка света, и рык монстров превратился в стон и визг, с которым многие из них сразу прикрыли глаза лапами, а некоторые вовсе упали на пол. Свет ударил сверху, в миг осветив устойчивым к свету от Белого Пламени глазам Соккона всех его врагов, позволяя ему безопасно сократить дистанцию до них, выявить самых уязвимых, и уничтожить их на месте. Рев продолжился спустя секунду, и Белое Пламя на месте рассекло морду одной из тварей, оросив ее кровью монстра рядом, так же через полсекунды ополовиненного от правой лапы к левому плечу. Монстры опомнились от вспышки теперь не прекращающего светить сверху окто, со страшным грохотом и скрежетом когтей по полу сорвавшись с места, поочередно наскакивая на уже убившего третьего и четвертого члена их стаи всего в пару мощных и ловких движений Соккона. Монстры падали один за другим, все же продолжая игнорировать скорость убийства своих союзников врагом, окончательно впадая в неистовство от вида их крови, теперь заливающей как пол, так и их самих, даже целиком всю одежду Соккона. Ее запах забил их нос, и сводил их с ума. Особи разных размеров по-разному подстраивались под атаки друг друга, кто-то пытаясь наскочить снизу, дабы вцепиться в ноги противника, а, кто-то покрупнее, стараясь в это время заскочить тому за спину, нанося тяжелые удары сверху-вниз. Все было тщетно.
-Аргх!
Соккон резко отскочил назад, увернувшись от атаки огромного монстра спереди, поймав пропитанной кровью монстров формой несколько мелких осколков пола, куда и врезалась огромная лапа. Тварь примерно ростом с человека зацепила его бедро, да так, что Соккон едва не упал с ног. Кровь ударила из рассеченного места сразу, как он отскочил назад, заранее по реву сверху поняв, что его собирается атаковать еще нечто огромное. Наверняка, это чудовище спало в том огромном помещении с самого начала, и его откармливали другие монстры, ибо он сам вряд ли смог бы оттуда уйти через узкие коридоры. Глаза этого монстра горели почти в трех метрах над головой его врага. Наверняка, именно из-за него в тот момент погас шар света окто Соккона, ранее летавший в воздухе на той же высоте. Или же у его создателя просто слишком быстро кончались силы, он почти не мог их уже контролировать.
Он не успел залатать бедро, и его силы правда были на пределе, пусть и было их не много с самого начала. Стена, которую он пытался ранее пробить мечом, была недалеко, и огромный монстр впереди без проблем повторил тот же маневр, одним мощным ударом задней правой лапы толкнув его туда, на что Соккон просто не успел отреагировать. С хрустом лопаток и позвоночника он ударился о ту стену, заслонив уши на ударившейся затылком голове теперь куда более отчетливым свистом, окончательно потеряв в глазах свет собственного Белого Пламени за сходящейся со всех сторон темнотой. Всего через секунду он упал на колени, в последний момент успев воткнуть меч с уже едва заметным Пламенем в пол, остановившись так лицом лишь в десятке сантиметров над тем полом. Свет медленно возвращался в его глаза, и их покидали «зайчики». Одной раны хватило, чтобы поставить его на колени перед смертью, и он крутил эту судорожную мысль в своей голове с немалой злобой, жестким движением левой руки вытирая с грязных губ уже тихо бегущую по ним кровь. Он не был растерян. Он был в ярости.