К слову, Чеистумов с Юга и Запада правда было весьма тяжело отличить, ибо на голове Западного был шрам, полученный им давным-давно в Лесу, но, по уже имеющейся даже у вас информации из истории Таргота, таковой шрам должен был остаться после встречи с Тоги на Востоке на голове именно Южного Чеистума. Эта особенность сохранилась на теле только одного из них, исправленная на других телах, которые Чеистум создал сам по своему образу и подобию, разослав их в разные Стороны Света, разве что сохранив для них всех одну память.
- Недавно Демоны пошли разносить всю эту нечисть. Когда начнется Великий Подъем, Хемирниру придется атаковать нас в лоб с Земель Марконнор, особенно если мы вырежем всех, кем он может управлять. И в там, в Лесу, и…
Он осекся. Соккон заметил, насколько изменилось его лицо, когда он, как и сам Соккон, подумал об этом. О том, что стало для Соккона настоящей головной болью всего за пару часов, пусть он еще не знал, сколько проспал в убежище после отключки в логове волков.
- Вот мы и плавно перешли к теме этой канализации. – серьезнее кивнул Соккон.
Гедыр, с секунду в голове прогоняя вопрос «что можно говорить, а чего нельзя», чуть отодвинулся руками от стола, на который уже едва не залез всем телом, и, уже спокойнее, с неприятным скрипом небольшого краника, налил себе в немалый стакан самогона из аппарата.
- Значит, ты разводишь здесь собственную небольшую армию ардов и Хемир. – утвердительно говорил Соккон, с шорохом подталкивая по столу к другу свой пустой стакан. – Я могу быть не прав в своих рассуждениях, поэтому, лучше, сразу все уточню у тебя. Не для того ли ты это делаешь, чтобы развивать самостоятельную защиту подходов к Синокину, но так не привлекая внимания к этому третьих сил?
Гедыр лишь неуверенно провожал его речь серьезными глазами, параллельно едва не перелив самогон через край своего стакана, пусть и шел тот все равно не особо быстро. Увы – в управлении самогонным аппаратом он был слишком виртуозен. По крайней мере, он делал это лучше, чем свои редкие собутыльники, по жизни предпочитая делать все сам, никому другому не доверяя свою работу, и в чем теперь читатель точно может найти некую иронию.
- Заумно, но, допустим, что верно. – наконец ответил он, уже подставляя под аппарат стакан Соккона, собственный стакан поднося к губам. – Может быть, ты сможешь ответить и зачем я это делаю?
- Потому, что тебе дали такой же приказ, как и Чеистуму? Контролировать готовность армии людей к Последней Войне?
Кенн ухмыльнулся, и заметно заулыбался, услышав эти слова, даже специально не опрокидывая стакан одним залпом, как делал это раньше.
- И откуда же такие выводы? – уже с журчанием самогона заполнив до краев стакан Соккона, передал его другу он.
- Все то тебе нужно разжевывать. – улыбаясь от вида улыбки Кенна, вздохнул Соккон, принимая обратно свой стакан. – Иногда я делаю очевидные для себя выводы на ровном месте, и не понимаю, почему они не очевидны для других. Может быть, дело в аналитическом складе ума, или в том, что меня все чаще окружают идиоты. Хотя я никогда не считал себя слишком умным.
- Это верно. Тупой как пробка. – ухмыльнувшись, все-таки опустошил одним залпом содержимое своего стакана лишь слегка опьяненный Кенн. Слегка, по крайней мере, для подобного алкоголя.
- Скажем так – никогда не слышал, чтобы в канализациях паслись коровы.
Кенн чуть не подавился огненной водой, в то время как Соккон к своему стакану только теперь притронулся губами и принялся цедить его мелкими глотками, чтобы случайно не сгореть синим пламенем (не тем самым). Молчал он тоже ровно до тех пор, пока его собутыльник не подставил обратно под аппарат свою чарку, явно желая большим градусом разбавить уже и без того сложный для него разговор с весьма неприятными рамками скрытности. Соккон, морщась, отрывая стакан ото рта со стуком стеклянного и толстого дна о стол, быстро принялся закусывать напиток лежащим перед ним на столе странным мясом, даже ничем его не нарезая, а кусая сразу огромный ломоть острыми зубами, отрывая его от остального куска, тщательно его пережевывая. Вкус мяса был необычен для него, пусть и не самого большого гурмана, все же за свою жизнь перепробовавшего немало самой разной пищи, сразу найдя в текущем куске признаки непростого синтеза с участием самых разных необычных ингредиентов, в его прежней жизни ему явно еще не встречавшихся. Примерно шесть лет назад, во время поездки с семьей в столицу Ирмии, он ел дорогое и сложное блюдо, называемое не иначе, как «вершина кулинарного искусства лучших поваром мира», созданное на основе батикурмы, тушеное особым способом, с использованием особо редких ингредиентов, и не менее редкими пряностями приправленное. Даже оно имело более простой процесс создания, чем мясо любого обитателя канализации.