- Я не просил тебя вмешиваться! – резко махнул рукой обозленный Геллар, стоя у входа в Храм Актониса перед самым Бризом, почти в бешенстве напрягая сильные челюсти, показывая собеседнику едва не трещащие от напряжения острые белые клыки.
- Еще чуть-чуть, и мое «невмешательство» закончилось бы твоей смертью. – лицом будто совершенно ничего не выражая, спокойно отвечал седой морщинистый старик.
- Я бы справился, если бы получил Душу Россе. – тут же, зло махая пепельным драным плащом на спине своего стального доспеха, отвернулся Геллар.
- Не сомневаюсь. Но правда ли ты готов лишить жизни своего потомка в погоне за этой Душой?
Ветер тогда был достаточно сильным, и застилал уши Геллара, уже не прикрываемые развивающимися на том же ветру черными острыми волосами, растущими и на его лице, прикрывая его борода и усы легкой, но очень густой и жесткой щетиной. Вокруг него, на Горе Геллара, не было слышно ничего, кроме шума и свиста ветра. Холодного морского бриза, дувшего с Моря Орги. Но даже в нем голос Западного Генерала, самого именуемого Бризом, будто материализовался в голове его Военачальника, как и обычно. Скоро все Военачальники имтердов должны были выйти из Храма на той Горе, дабы в последний раз внемлить словам своего создателя Винториса, что и собирал их там на военный брифинг. Разумеется, поскольку среди них теперь были не только имтерды, не всем им это было интересно, пусть и не настолько, насколько Геллару. Уже сгоревший дотла в его Красном Пламени город у подножья Горы, именуемый когда-то Кацерой, волновал его куда больше, и только больше оттого его разум поглощало отчаяние. Ни два года назад, ни теперь, он не был источником того Пламени, пускай и чувствовал, что принадлежало оно именно ему. Все было так, как несколько лет назад в Бездне ему сказал Доран – мир просто повторял то, что помнил в истории прежних миров, отражая их историю на мире текущем. Как бы не хотел Геллар, он не мог противиться этому механизму, и уже прекрасно знал, что должно было произойти дальше. Он оставил попытки изменить судьбу, пусть и не нашел и капли смирения.
- И этого хватило, чтобы сломить тебя? – чуть напряженнее опустил седую голову Бриз.
- Я еще не сдался. – будто сам себе кивнул Геллар, встречая лицом встречный холодный ветер. – Если Соккон должен умереть ради исполнения моей мести…
- Что бы на это сказала Импера? – перебил его Бриз.
Геллар сглотнул, но не останавливался.
- Это Мерсер отнял у меня Имперу, какой она была. – снова зло качал головой он, напрягая сильные челюсти.
- Ты так уверен в этом?
Вокруг было настолько тихо, что Геллар мог слышать голос собственных мыслей в своем дыхании. Но на секунду оно прервалось, и сердце его дрогнуло. Он не ответил Бризу, продолжая смотреть куда-то вперед, лишь через секунду с удивлением повернувшись назад, едва не пропустив слова друга мимо ушей из-за собственной злости. Бриз никогда не бросал слов на ветер, как бы иронично это не звучало при его имени. Он наверняка сказал это не без причины.
- Он сказал, что только в Синокине я узнаю, что произошло тогда на самом деле. – сосредоточенный на своем рассказе, в настоящем мире продолжал смотреть в никуда перед собой Геллар. – И что в этом мне помогут все Кацеры, включая тебя.
- Выходит, наше имение, как и город, сжег не ты? – серьезно думал над словами собеседника Соккон, все время рассказа представляя тот разговор в своей голове. – Это кое-что объясняет. Если Дума был главным противником имтердов с самого сотворения мира, вряд ли бы он одобрил совместную работу с тобой над уничтожением твоих же потомков. Вернее, потомков Кацер.
- Доран просил меня составить Думе компанию, но я отказался. – кивнул Геллар. – Он бы не испытывал угрызений совести за уничтожение Кацер, а еще как. Даже если я никогда не одобрял связи Имперы и Лироя, из которой появилось на свет ваше ответвление нашего рода.
- Кажется, Ширава и Бетоуэт тоже были братом и сестрой.
Геллар промолчал.
- Впрочем, если ты не сжигал город, это должен был сделать другой владелец Красного Пламени?
- Я уже думал об этом. Увы, я не знаю никого другого, кто мог это сделать. Если только этого не знает Таргот.
- Таргот? – удивился Соккон, не поняв причастности брата к произошедшему.
- Информация о планах людей наверняка проходила через него, даже если он ничего вам не говорил. Он мог знать и об этом.
Соккон только больше задумался, вспоминая о странностях в поведении брата после обоих пожаров. В первый раз, Таргот взял на себя всю ответственность за будущее Соккона и Френтоса, за их жизнь и здоровье. Во второй раз, Таргот вовсе зациклился на идее своей некой вины перед братьями, точно неизвестно за что, аргументируя это информацией, для него вряд ли имеющей реальное значение. Возможно ли, что он, все последние годы, чувствовал на себе именно груз вины в смерти родителей и городских жителей, заранее зная о готовящемся на них нападении, но никак ему не препятствовав? Даже Соккон думал, что это очень вряд ли было так. Таргот всегда был подозрительным человеком, чрезмерно ответственным и серьезным, но, в то же время, и очень решительным. Его забота о братьях после смерти родителей вполне могла быть следствием его характера. Да, в отличии от вас, дорогой читатель, Соккон еще не знал, какую истину о себе все последние 23 года скрывал от окружающих Таргот. Впрочем, его знания, как и истины, Соккону было пока неоткуда знать. Он мог узнать это исключительно от самого брата.