- «Нужно возвращаться.» - оценил обстановку Соккон, уже сделав пару шагов назад, разворачиваясь, окончательно убедившись, что, в том помещении, из-за поглотившей его чрезмерной растительности, он и другого выхода мог уже не найти, даже просто его не разглядев. – «Они никогда не пошли бы в эту сторону, и так я не выйду на их путь. Лучше идти по следу напрямую, где я его уже видел.»
Он не сразу заметил то, что преграждало ему дорогу обратно, остановившись чуть поодаль наверху подъема, всем телом прижавшись к полу, чуть ступив назад, когда в ту же сторону ступил Соккон. Но первым он заметил не это «что-то», а другое, висевшее на стене слева позади него, буквально в четырех метрах, во все стороны растопырив свои мелкие костлявые лапы. Его выдал звук, как и прежде, похожий на хруст, с которым эти существа передвигались как по полу, так и по стенам или потолку. Сам Соккон, в это время, вытирал заливающийся ему со лба в глаза пот рукавом и без того до ниточки мокрой рубахи на правой руке, держащей меч. Туда он посмотрел, только уловив происходящее впереди навостренными ушами.
Вздрогнув от того звука, его близости, Соккон резко убрал руку от своего лица, бросив испуганный взгляд вперед, едва успев разглядеть его источник. Он даже подумать не мог, что, все последние минуты, ходил по территории врага, терпеливо преследующего его, передвигавшегося не по полу за углами и укрытиями, а прямо по стенам и потолку, словно паук. Но количество лап и способ передвижения были, пожалуй, единственными схожими чертами этих монстров с пауками. Едва Соккон, от испуга, разжег свое окто поярче, как прикрытая чем-то вроде драной тряпки из почерневшей кожи голова монстра издала низкий и противный визг, ступая еще чуть назад, показывая жертве ужасную, будто деревянную или фарфоровую, белую морду с тремя устрашающими челюстями, полными острых клыков. Вслед за тварью на стене, назад отступило и второе такое же, условно говоря, чудовище, прижимавшееся к полу на подъеме. Было видно, что их тела, в длину не более двух метров, состояли лишь из одного тонкого туловища с небольшой головой, на который, на манер того же паука, крепилось множество парных костлявых, длинных и тонких лап. Даже так, в их чертах было больше человеческого, чем животного, и от этого у Соккона только больше тряслись руки и стучало сердце. Эти монстры были самым отвратительным, что он когда-либо видел в жизни, и на секунду их вид даже смог ввести его в абсолютный ступор.
Но состояние Соккона все ухудшалось, и он не мог более оставаться в том ядовитом помещении. Он с силой рванул в сторону правую ногу, чувствуя, как ее уже обвивает что-то сзади, специально не поворачиваясь в ту сторону, зажатый с двух сторон между обеими злами всей Сонной Зоны, условно захватившими над ней власть окровавленными лапами и стеблями. Между ее флорой и фауной. Все же, он больше привык сражаться с монстрами, чем с растениями, и, пусть монстры впереди, еще мерзко шипя отходящие назад, даже звуки издавали отдаленно похожие на человеческие, прорваться вперед через них, пожалуй, было проще и безопаснее, чем через отравляющий туман и хватающие за ноги растения.
Но именно с этой мыслью разум Соккона содрогнулся, а из уст его вырвался ужасный болезненный крик. Резкая боль пронзила его правую ногу, и от нее он едва не упал на землю. С ужасным стоном, крепко сжимая зубы, он махнул мечом в ту сторону, на адреналине за долю секунды поняв, что что-то впилось в его голень зубами, с ходу прокусив штаны и сапоги. Но боль его только усиливалась, и меч воткнулся в затылок монстра, такого же, как и прочие многоножки, все это время подползавшего к нему сзади. Его челюсти были настолько сильны, что Соккон отчетливо чувствовал, как десятки мелких клыков крошат самые его кости, заливаясь кровью, так же заливая и его уши ужасным хрустом. Тварь только поднажала на ногу, чувствуя в своей спине резко пронзивший его меч, продолжая жевать ее, не останавливаясь ни на секунду, с чем ее союзники впереди резко рванули вперед, понимая, что жертва их поглощена болью, и не сможет им сопротивляться. Едва не теряющий сознание от боли, Соккон, через стиснутые зубы, захлебываясь слюной от тут же сжавшей его горло рвотными позывами боли, зажег Белое Пламя на клинке своего меча, мощно рванув его в сторону, будто масло ножом разрезая спину монстра. Взвыв, уже не способное терпеть боль, оно отскочило назад, вставая на задние лапы, открывая взору Соккону свое отвратительное, полное мелких зубов и острых костей брюхо. В свете окто мелькнули и залитые кровью клыки. Поглощенный свистом в ушах и треском собственных зубов от боли, Соккон рухнул на одно колено, тут же воткнув свой меч в пол, левую руку крепко сжимая в кулак. В его глазах бегали искры, а нога болела настолько ужасно, что едва не сводила его с ума. Монстры впереди еще не успели накинуться на него, и вспышка света, усиленного куда большей внутренней силой, вспыхнула настолько ярко, что весь мир вокруг этих, на самом деле зрячих, тварей залился абсолютной белизной. Сам Соккон тут же закрыл глаза.