Я встал и осмотрелся. Хаатдат рассказала мне, что надо было делать. В принципе, ничего сложного, но я решил убедиться в этом, поэтому пристально всматривался в рисунки. Вот высокие долговязые Древние ведут своего обнаженного соратника к сосудам. Вот нуждающийся в очищении ложится в сосуд, полностью погружаясь. А потом его собратья садятся рядом, чтобы стеречь его, пока он не очнется. Что же, стеречь нас сможет разве что Ниверл.
Призрак парил над сосудами, с любопытством осматривая работу предков.
Вивиан еле дышала, лицо совсем бледное. Я подошел к ней, приподнял и стал снимать одежду. Нахмурился, когда увидел, куда добралась Ледяная Мгла. Еще чуть-чуть, и Вивиан умрет. Поэтому я быстро поднял обнаженную девушку с пола и поднес к одному из сосудов. Затем медленно и аккуратно опустил ее в изумрудную жидкость. Когда лицо Вивиан погрузилось, она непроизвольно выпустила остатки воздуха изо рта, но даже не открыла глаза. Болезнь дошла до той стадии, когда больной уже не приходит в себя даже при угрозе жизни. Жидкость вокруг черных пятен вдруг вспенилась и с шипением набросилась на болезнь. В это же время изумрудная поверхность затрещала, покрылась разводами, блеснула и опять замерла. Пузырьки, поднимавшиеся вверх, больше не всплывали. Я прищурился и снова дотронулся до поверхности. На этот раз круговой ряби не было, потому что на ощупь жидкость теперь и правда напоминала изумруд.
Я вздохнул и подошел к другому сосуду. Я не могу бросить Вивиан и просто умереть, не сейчас. Осознание этого пришло мне на ум еще во время путешествия по тропе, ведущей в пещеру.
Я разделся и сложил вещи и оружие рядом с сосудом. Ниверл наблюдал за мной, с грустью следя за моими движениями.
- Не переживай, друг, – я вяло улыбнулся призраку. – Хаатдат сказала, что трех суток сосуду хватит с лихвой. Я вернусь и снова сделаю тебя своим хранителем.
- Хорошо, друг, – сказал Ниверл, но голос его дрогнул.
Я набрал в легкие побольше воздуха и опустил ноги в сосуд. Я не ощутил холода, которого ожидал. Жидкость была даже немного теплой. Я еще раз повернулся к Ниверлу и посмотрел на призрака, прежде чем моя голова полностью погрузилась. Затем неуверенно выпустил воздух изо рта. Жидкость ударила в нос и рот, быстро заполняя легкие. «Абсолютно безвкусная». Это была моя последняя мысль перед тем, как я закрыл глаза.
***
Легкость. Приятная пустота. Я в пути. Душу забирает… Кто?
Меня резко выдернула из этого состояния рвущая голову боль. Я думал, что она прекратится, но боль росла. Захотелось закричать, но я не смог. Было такое ощущение, что у меня нет рта.
- Охотник, – утробный жуткий рык.
Кто это? Разве моя душа не в сосуде?
Вместе с растущей головной болью ко мне пришло ощущение собственного тела. Я открыл глаза… чтобы встретиться взглядом с Эгоном.
Мгновение – и я понял, что снова нахожусь в измерении Темного Бога. Стою на летающей в пустом пространстве скале.
Эгон был похож на бесформенную клыкастую тень с красными глазами, маячившими среди темного пространства его нынешнего тела. Эту форму Бог принимал, когда выходил из себя настолько, что терял остатки самообладания, которого у него и так было мало.
Он вдруг дернулся и резко впился зубами в мою правую руку, прямо в предплечье. Я вздрогнул и упал на колени. Эгон отшатнулся, а я посмотрел на руку. На коже виднелись следы от укусов. Из них обильно вытекала черная кровь, а пятна Ледяной Мглы медленно исчезали. Я в недоумении уставился на Повелителя.
- Что это ты хотел сделать, Охотник? – глухо зарычал он, в его голосе ясно слышалась угроза. – Ты думаешь, я позволил бы тебе получить девятое возрождение?
У меня кружилась голова, я с трудом ворочал языком, но все же выговорил:
- Это не то…
- Молчать! – тьма вокруг будто сильнее сгустилась. – Еще и призвал Светлую Богиню! Ты что, из ума выжил?!