- Послужи мне, Хаатдат! – я развел руки в стороны, показывая таким образом открытость своих намерений. – В последний раз. И потом я дарую тебе свободу, которую отобрал у тебя мой повелитель.
- Темный Бог не похвалит тебя за это, - птица вскинула голову.
- Он меня никогда не хвалит, - усмехнулся я. – Так ты поможешь?
Птица уставилась на меня пронизывающим взглядом. Хаатдат, одна из Светлых Богинь, когда-то была порабощена Эгоном и отдана им мне в услужение. Птица хлопнула крыльями и поклонилась. Я поклонился в ответ, потому что считал, что Богиня всегда остается Богиней, независимо от обстоятельств. Я забрался птице на спину, Ниверл парил рядом. Хаатдат еще раз хлопнула мощными крыльями и резко оторвалась от земли, разбрасывая в стороны вражеских воинов. Я указал на башню, и птица в несколько взмахов оказалась возле балкона. Я спрыгнул и тут же увидел лежащую на полу девушку. Больше рядом никого не было.
- Кассиди! – я подскочил к ней и приподнял голову. – Кассиди, ты жива?
- Да, - девушка открыла глаза и улыбнулась.
- Что случилось? Где Император? – Ниверл обеспокоенно парил рядом.
- Он сбежал.
- Почему ты замолчала? – спросил я.
- Потому что не хотела, чтобы ты погиб, - девушка закрыла глаза, и только сейчас я заметил кровь на ее серебристом платье. Кровь текла из раны на боку, расплываясь ярким алым пятном.
- Я ведь теперь тоже сильная? Как Анвил, да?
- Да, Кассиди, - я вздохнул и посмотрел на Ниверла.
- Тогда прощай, - девушка улыбнулась и замерла.
Я молчал, когда призрак вздрогнул и воскликнул:
- Кенсан! Я вижу ее! Она переходит в Мир Мертвых!
- Разве это плохо? – озадаченно спросил я.
- На шее Кассиди ошейник! – призрак испуганно смотрел куда-то вверх. – Она умерла рабыней, значит, ее душа будет отдана демонам!
- Что? – я тоже поднял голову вверх, но ничего не увидел.
- Я могу пойти за ней, - Ниверл умоляюще смотрел на меня. – Но тогда я не смогу помочь тебе в битве, потому что не знаю, когда вернусь.
- А вернешься? Мало ли там всяких…
- Вернусь, - заверил меня призрак. – Пока ты жив, у меня есть нить с этим миром.
- А что, если я не переживу эту битву? – я нахмурился. – Ты ведь затеряешься в Мире Мертвых, и, возможно, не найдешь Светлую Границу.
- Не будет никакого смысла возвращаться сюда, если ты погибнешь, - сказал Ниверл. – Я же знаю, что ты останешься жив. Но я могу и остаться, если…
- Хорошо, - я перебил его, уверенно кивнул и снова изобразил в воздухе звезду. – Я снимаю печать!
Когда портал открылся, призрак ворвался в столб серого света и исчез. Я посмотрел на печать. Портал закрывать нельзя, пока Ниверл не вернется. Я ослабил силу печати, насколько это было возможно, потому что буду слабеть до тех пор, пока не закрою портал. Я вздохнул и вдруг вспомнил, что где-то на поле боя сейчас Анвил. А вдруг ей нужна помощь? Я прыгнул на спину птицы и указал вниз. Хаатдат расправила крылья и начала медленно парить над сражающимися. Гурлаки визгливо кричали и пытались напасть на меня, но Богиня мощными ударами крыльев отбивала их атаки. Оставшимся в живых троим гурлакам совершенно перехотелось соваться ко мне. И тут я нашел Анвил.
Сердце в груди бешено застучало, когда я увидел ее противника. Принц Дориан явно задался целью уничтожить предводительницу повстанцев.
Я остановил Богиню:
- Хаатдат, ты будешь свободна, когда умрет последний гурлак! – я вытащил меч из ножен и спрыгнул вниз, надеясь на темную силу.
Анвил пропустила удар, и меч плашмя лег на ее шлем. Сестра упала, схватившись за голову. Дориан с победным криком занес меч.
Я приземлился прямо перед носом Принца, принимая удар на себя. Мне пришлось обхватить лезвие своего меча свободной рукой. Клинок Принца ударился о мой меч, а лезвие впилось мне в руку, чуть не отрубив часть кисти. Если бы не действие темных сил, которые я в прыжке призвал еще одной печатью, руки бы у меня уже не было. Я закричал и отпрянул назад. Сознание помутилось от жуткой боли. Левая рука бездействовала, кровь уходила через рану. Лезвие добралось до кости, но не успело перерубить ее. Принц усмехнулся и неторопливо замахнулся мечом.
Далекий рев Императорского рога разнесся над равниной, и армия Самсона начала отступать. Воины Анвил даже не пытались их преследовать, – это было уже ни к чему, потому что повстанцы почти победили.