За аперитивом шла доброжелательная беседа. Император со сдержанным интересом задавал гостям вопросы, отвечал на которые в основном Данэл – где они познакомились, давно ли встречаются, хорошо ли нынче преподают в Академии, легко ли совмещать личную жизнь, учебу и работу. Часть вопросов он адресовал Данэлу, часть – им обоим, но и в этом случае Наятэ предпочитала отмалчиваться. Вот только император желал слышать и ее ответы, а потому нет-нет, да и обращался прямо к ней, так что отмалчиваться получалось не всегда. И, как бы ни дрожала внутренне от страха Наятэ при мысли, с кем она разговаривает, но отвечала всегда спокойно и лишь с небольшой долей смущения, вполне простительной.
Когда подали первое блюдо, беседа на время утихла. Наятэ ощутила почти облегчение, что больше не надо ничего говорить, и смогла оценить вкус императорских блюд. И отдать должное поварам дворца, чье мастерство значительно превосходило все, что она пробовала до этого момента. Наятэ не привыкла много есть, но сейчас и сама не заметила, как съела все, предложенное на ужине. И при этом – просто поразительно – совсем не чувствовала себя сколько-нибудь объевшейся.
А затем принесли десерт – и передышка закончилась.
- Наятэ, почему твой отец не представил двору столь очаровательное юное создание? – поинтересовался император.
Девушка даже не сразу поняла, что речь идет о ней, а затем покраснела и неловко ответила:
- Но ведь я не аристократического рода, что бы я делала при дворе?
- Но твой отец – аристократ, так что ты имеешь на это право.
- Папа не может дать мне свою фамилию, - пожала плечами Наятэ. - А с маминым именем мне при дворе едва ли обрадовались бы.
- Данэл, тебя не смущает происхождение твоей избранницы?
- Абсолютно нет, - совершенно спокойно ответил тот.
Наятэ поежилась, вспомнив, как назвал ее император при встрече. Невеста. Неужели Данэл это серьезно? Но ведь ей он ничего по этому поводу не говорил. Даже не спросил, согласна ли она. Или это просто способ обеспечить ее императорским благословением? Но почему он ее не предупредил? И сидит с совершенно независимым видом, словно так и должно быть.
- И все же это довольно рисковый шаг. Может разразиться скандал, - не унимался император.
- Мнение света меня не волнует, - равнодушно ответил юноша. - И я способен пресечь любые досужие сплетни.
- Ты весьма самоуверен, - Юкамин усмехнулся. - Сплетни – это сила, с которой сложно бороться.
- Только если попускать их распространение, - пожал плечами Данэл. - Правильное наказание способно укоротить самые длинные языки.
- А известно ли тебе, что милостивый правитель более любим своими подданными? – полюбопытствовал император.
Наятэ восхищалась той непринужденностью, с какой разговаривал с ним Данэл. Все же сам император – даже Тсурэ должен испытывать определенный пиетет перед ним. Тем более, что они совершенно не знакомы, да и возраст Юкамина должен вызывать хоть какую-то робость. А Данэл ведет себя без малейшего смущения.
- Мой опыт говорит мне, что подданные наглеют, если не убеждены в неизбежности наказания. Начинают халтурить, относятся к своей работе спустя рукава и личные интересы ставят выше общественного блага. Поэтому я предпочитаю не любовь подчиненных, а их уважение.
- Довольно зрелое утверждение, - согласился император. - Наятэ, ты знаешь, чем занимается клан Тсурэ?
- Да, - честно кивнула девушка.
- И тебя это не смущает? Не пугает? – он смотрел на нее странно внимательно.
Наятэ вспомнила, как на ее глазах умер человек. Был убит – и это, если и напугало ее, то вовсе не так сильно, как следовало ожидать. Она не одобряла работу Данэла, но судить его не собиралась.
- Нет, Ваше величество, - твердо ответила она на оба его вопроса. - Я знаю, что Данэл – хороший человек, и не думаю, что его работа как-то может на это повлиять.
- Даже так, - кивнул удовлетворенно Юкамин. - Рад слышать. Приятно встретить столь искренних людей. В последнее время это все труднее.