- Здравствуй, Данэл, - невольно улыбнулась она, искоса разглядывая юношу.
До чего же хорош собой! А она, оказывается, успела забыть, насколько он красив. И до чего же привлекательная у него улыбка, с которой он ответил:
- Рад, что ты не забыла наш договор. Я опасался снова услышать от тебя «вы».
- Не стоило опасаться, я не испытываю желания еще раз услышать твою отповедь, - она беззащитно улыбнулась в ответ.
- Прости, если я тебя напугал своей отповедью, - он негромко рассмеялся.
- Все хорошо, - Наятэ чуть замялась и призналась: - Я тебя потеряла.
- Мне нужно было уехать по делам, - коротко ответил он и резко сменил тему: - Надеюсь, ты не передумала насчет премьеры?
- Ни на мгновение!
- В таком случае, будь готова к пяти часам, я за тобой заеду. От тебя потребуется вечернее платье, и я готов взять на себя все проблемы, которые могут с этим возникнуть.
- Не беспокойся, с платьем проблем не будет, - кивнула Наятэ, поблагодарив за предложение.
Конечно, Данэл мог обеспечить ее самым лучшим нарядом в Империи, но она сочла, что их отношения еще не настолько близкие, чтобы позволять подобное. К тому же платье у нее имелось, и довольно неплохое – им поделилась мама, едва узнала о приглашении на премьеру. Правда, пришлось объяснять, что это за щедрый юноша постоянно приглашает ее на столь эксклюзивные свидания, при этом не выдав фамилии Данэла, но Наятэ справилась. Она даже не ожидала от себя подобной изворотливости, но зато заручилась маминой поддержкой. Ей снова хотелось впечатлить Данэла, а с маминой помощью это вполне могло стать возможным.
Чтобы успеть подготовиться к премьере, Наятэ пришлось отпрашиваться у руководителя мастерской, который согласился без особой охоты, с подозрением посмотрев на девушку:
- Надеюсь, это не станет вашей привычкой, госпожа Риббик.
Пришлось пообещать, что злоупотреблять подобными просьбами она не будет. Но оставшееся до встречи с Данэлом время Наятэ потратила на себя. И, конечно же, Лалинэ бросила свои дела, чтобы помочь дочери.
Ровно в пять часов Наятэ вышла на крыльцо своего дома – в тот самый момент, когда перед ним остановилась машина Данэла. Юноша поприветствовал ее – от Наятэ не укрылся восхищенный блеск в глазах Данэла, когда он разглядывал свою спутницу. Она смутилась, пряча взгляд, и торопливо села в машину.
- Великолепно выглядишь, - одобрил Данэл ее наряд.
- Благодарю, - едва ли не шепотом ответила девушка, не привыкшая к комплиментам.
Но по дороге в Императорский театр она успокоилась. Здесь ей бывать доводилось – Императорский театр открыт для всех, кто в состоянии выложить крупную сумму за вход. Не слишком часто, но семья Риббик вполне могла себе это позволить. Поэтому Наятэ отнеслась к самому посещению театра вполне спокойно, но вот в элитном зале никогда прежде не бывала. И с любопытством осматривала закрытые от чужих взглядов ложи, предназначенные для великих семей. Но каких-то особых отличий от других залов она не заметила, Императорский театр позволил лишь одну уступку элите – полную конфиденциальность присутствующих. В одной из лож расположились и они с Данэлом, и Наятэ сполна оценила эту уступку. Даже дома было бы не столь удобно, как здесь, сочла она и вдруг сообразила:
- Данэл, а император сегодня здесь будет?
- Конечно. Такая премьера без его присутствия невозможна.
Глаза Наятэ широко распахнулись:
- Невероятно! Я нахожусь под одной крышей с самим императором!
- И почему же это более впечатляюще, чем жить в одном с ним городе? – улыбнулся Данэл.
- Как можно сравнивать! А мы его увидим?
- Это едва ли, - едва заметно фыркнул юноша. - Для лицезрения императора требуется особое разрешение. У меня его нет.
- А я думала, великие семьи могут встречаться с императором свободно.
- Эту честь следует заслужить, - довольно холодно ответил Данэл.
Наятэ поняла, что эта тема ему не особо приятна, и вдруг подумала о другом:
- Ой! А вдруг сюда папа пришел?
- Хочешь с ним встретиться?
- Нет! – испуганно отказалась девушка.
Она решила, что отец не обрадуется, увидев ее в обществе одного из Тсурэ. И, само собой, расскажет все ее матери. Представить же гнев Лалинэ, обнаружившей, что дочь водила ее за нос, Наятэ и вовсе не решалась.