Взгляд Данэла красноречиво предлагал ему не говорить ерунды. Не то, чтобы Данэл прошел мимо знакомого человека, нуждавшегося в помощи – да и незнакомому вполне мог бы помочь, просто представить ситуацию, в которой Данэл мог бы очутиться там же, где бандиты напали на жертву, едва ли возможно.
Юный Тсурэ никогда не лез на рожон и отличался завидным благоразумием. И Дирк слегка смутился, осознав, какую глупость сморозил. Но вместо того, чтобы уйти, продолжил расспросы.
- Погоди-ка. А не эта ли дама – причина того, что ты стал уделять меньше внимания делам? – вдруг предположил он и улыбнулся: - Эй, у тебя наконец-то появилась девушка?
- У меня всегда были девушки, - Данэл проигнорировал первый вопрос.
Дирк хмыкнул и присел на ближайший стул, сложив руки вместе. Во взгляде его появилась хитринка:
- Ты понимаешь, о чем я, Данэл. Это ты был у девушек, они тебя добивались и получали ненадолго твое внимание. А я имею в виду – настоящая девушка, которую ты водишь на свидания и к которой искренне привязан.
- Никаких свиданий, Дирк, - холодно ответил юноша. - Я ни к кому не привязан и не собираюсь совершать подобную глупость.
Последним человеком, к кому он был привязан, являлся его отец, со смертью которого исчезла последняя его слабость. Данэл стал неуязвим – ведь на человека без привязанностей невозможно повлиять. Невозможно надавить или шантажировать; невозможно причинить боль. Данэл сознательно избегал любых привязанностей, так, что начал считать, будто и впрямь бесчувственен – как полагают практически все, кто с ним знаком. И Дирк – единственный, кто мнит его способным на обычные человеческие чувства.
Данэл слишком хорошо знал, что может сделать с человеком привязанность к кому бы то ни было.
- Но чувства – это не глупость! – возразил Дирк. - Нет ничего плохого в том, чтобы влюбиться!
Он имел полное право рассуждать так – его возлюбленная жена оставалась в безопасности под защитой семьи, пока Тсурэю не представлял особого интереса для врагов клана. Целью которых являлся Данэл.
- Я не влюблен, Дирк, - он нахмурился. - Эта девушка ничего для меня не значит. То, что произошло – случайность. И я никого не вожу на свидания.
Ведь их встречи с Наятэ – это не свидания. Никаких цветов и поцелуев… Она – лишь объект спора, от которого Данэл хочет ее защитить. И последние его слова – чистая правда.
А вот первые – откровенная ложь. Потому что бесчувственный Данэл Тсурэ утратил свою неуязвимость. Он позволил себе привязаться к девушке. Позволил себе влюбиться. Но он никому не позволит узнать о том, что Наятэ – его слабость. Потому что это единственное, что может ее защитить.
- Данэл, тебе не удастся избежать чувств, - Дирк вздохнул. - Понимаешь, любовь, привязанность - их невозможно контролировать. И, когда они настигают – это как стихийное бедствие. И ты к нему совершенно не готов, потому что не позволяешь себе даже легкого увлечения. Ты пытаешься загнать свои чувства в жесткие рамки, но чем тщательнее их контролировать, тем сложнее удержать.
- Ты вздумал меня учить? – Данэл поднял на него ледяной взгляд.
- Брат, - Дирк и не подумал отвести глаза. - Я очень тебя уважаю, несмотря на твой возраст. У клана и у семьи не было главы лучше тебя, а твоя работоспособность – вообще выше всяких похвал. Но в некоторых вещах тебе не достает опыта, и это я говорю не в укор тебе. Я не пытаюсь тебя учить, я просто хочу поделиться своим опытом. Потому что знаю – ты учтешь. Ты всегда умел учиться на чужих ошибках.
- Ты не намного меня старше, - заметил юноша.
- Но в этом вопросе – значительно опытнее. И я имею в виду эмоциональную часть вопроса, а не плотскую.
- Дирк, не зли меня, я и так не в духе.
Тот вздохнул коротко и кивнул. Он понимал, когда следует остановиться, испытывать терпение главы клана не стоило. Пожелав Данэлу скорейшего выздоровления, Дирк покинул лазарет.
Данэл понимал, что брат прав. Никогда не позволял он себе увлечься, и теперь расплачивался за сознательно игнорируемый опыт. Не знал, что с ним происходит, пока не стало слишком поздно – и сейчас разрывался между необходимостью держаться от нее подальше и желанием быть рядом.