— Однако и в живых вы меня не оставите, поскольку теперь мне известен ваш человек, внедренный в банду Джарваля. Так что мне остается только рассказать все, что знаю, а затем умереть. Либо ничего не рассказывать, но все равно умереть в конце допроса. Я выбираю — второе. По крайней мере, когда буду подыхать, согреюсь мыслью, что ваш план с похищением провалился.
— Вы уверены в принятом решении?
— А у вас есть альтернативные?
— Я уже озвучил наши условия, не вижу смысла повторяться.
— Надеюсь, Джарваль очень быстро заметит пропажу пленника. Так что вашему агенту под прикрытием жить осталось очень и очень недолго.
Китаец рассмеялся в ответ.
— В любом случае он проживет дольше вас.
Можно считать, косвенно подтвердил мою догадку, что Асур работает на китайцев. Или я выдаю желаемое за действительное? Черт их разберет, этих проклятых азиатов.
— Прежде чем начинать беседу, я хотел бы получить гарантии. Без предоставления оных любой диалог теряет смысл.
— Вам недостаточно моего слова, а более твердых гарантий предоставить не смогу.
— А кто может?
— Никто.
— Тогда идите к черту со своими вопросами! Будут гарантии — поговорим. Нет гарантий — разговаривать не о чем.
— Вы ошибаетесь, — голос китайца стал тверже, в нем явственно прорезались стальные нотки, — все познается в сравнении. Умереть можно легко и быстро, а можно долго и мучительно. Что выберете?
— Идите к черту! Мне не о чем с вами разговаривать.
— Зря вы так, — китаец внезапно сдернул маску и зашвырнул ее в угол, — через пару часов будете молить об одолжении прекратить мучения.
— Я в этом сильно сомневаюсь, — отрезал Джон.
Маски сброшены. Били долго и обстоятельно, вдвоем, по очереди сменяя друг друга, чтобы не дать пленнику перевести дух. Очень скоро Джон изучил слабости и достоинства обоих экзекуторов. Первый — маленький и тщедушный на вид пожилой китаец с крохотными острыми кулачками, наносил самые болезненные повреждения. Он старался работать по корпусу, несильными, но частыми ударами в одно и то же место, словно комариными укусами, ноющими и зудящими.
Второй китаец был повыше и покрупнее. Удар мощный, хорошо поставленный, вырубающий намертво. Джон несколько раз терял сознание, когда огромные кулаки прилетали в голову. Уклониться не было никакой возможности, веревки держали крепко. Лицо быстро опухло, разбитые десны наполнили рот горько-соленой кровью, ссадина на правой брови обильно кровоточила. Сразу видно, что не профи, крови много, а ущерба здоровью — минимум, следовательно, и успехов в допросе никаких.
Показная жестокость дознавателей Джона удивила и даже слегка позабавила. Допрашивать китайцы явно не умели, ощущалось отсутствие необходимых навыков. Бессмысленные побои только портят шкуру пленника, но ни на шаг не приближают к вожделенным ответам на вопросы. В отличие от китайцев, ЦРУ всегда владело более действенными методами «развязывания языков», а значит, и способам противостояния пыткам.
Если они будут продолжать в той же манере, к утру мое тело превратится в отбивную. Нужно побыстрее заканчивать этот балаган.
Подкараулив подходящий момент, Джон метко плюнул здоровяку прямо в глаз, за что тут же схлопотал мощный прямой удар в челюсть и потерял сознание. Блаженная темнота накрыла с головой…
Когда он в очередной раз пришел в себя, а это уже был пятый или шестой раунд за ночь, Джон давно сбился со счета, ближайшее окружение внезапно поменялось. Старик и мордоворот куда-то пропали, исчез и тот китаец, что допрашивал его несколько часов назад. Их места заняли незнакомые лица, даже не пытающиеся скрывать узкоглазые морды под масками. Видимо, период, так называемого «разогрева» закончился, и его сочли готовым к настоящему разговору.
— В’и буд’ет’е сотрутнич’ять? — ужасно коверкая язык, спросил лысый коротышка с неоднократно ломаным носом.
Джон сплюнул кровь на бетонный пол.
— Пач’иму в’и такой упр’ям?
Джон снова промолчал. Разбитые губы саднили, ныла челюсть, говорить было больно.
— Я не хоч’ию вас кал’еч’ить, но в’и не оставл’ять выбор.
Джон рассмеялся в ответ, словил очередной удар в голову и снова потерял сознание.
Когда он пришел в себя в очередной раз, вокруг сновали прежние экзекуторы — старик и громила. Готовили средневековый пыточный инструмент, тарахтели железом, тихонько спорили между собой и всячески нагнетали обстановку, пытаясь психологически сломать пленника. Дешевые приемчики из восемнадцатого века.
Напротив расположился старый знакомый раскосый «призрак».