Наконец Родиону удалось немного обуздать панику, и расставить добровольных пожарников с подветренной стороны полукругом. Начали мы пламя песком сбивать. Получалось плохо, уж слишком температура велика. Пока соляра не выгорит полностью, толку с наших стараний никакого. Долго бились со стихией, но все же одолели потихоньку, пламя стало ослабевать, а потом и потихоньку сдавать позиции. Что ни говори, а груз очень жаль. До слез обидно, половину Африки протащили, и так нелепо просрали, перед самым финишем. А ведь в кузове было столько полезных вещей для колонистов.
К нашей безумной радости груз почти не пострадал. Слегка подкоптился снаружи, но это, если подумать, не так уж и страшно. Родион вновь организовал добровольцев, составил их цепочкой, по которой принялись передавать ценный скарб. Пока складывали прямо на песок, нужно еще состояние определить, пострадавшее отсортировать, а то, что удалось сохранить, распределить по остальным машинам.
Вот только возникла проблема. Огромная гора ящиков, а техника и без того загружена под завязку. Некуда размещать! Хочешь не хочешь, а часть поклажи придется бросить в пустыне. Тут уж поневоле задумаешься — и зачем так рьяно тушили? Если бы сгорело, хоть не так было бы обидно.
В этот момент все и произошло.
Прибежал Мишка, весь зареванный, глаза в пол-лица, говорить не может, за руки хватает и тянет куда-то, вопит что-то несвязное. Схватила тревожный чемоданчик и бегом за мальчишкой. По дороге даже прикрикнуть на него слегка пришлось, чтобы спокойно и внятно объяснялся. Помогло!
— Я, — говорит, — Стива застрелил. Нечаянно!
О Господи!
— Он еще жив, пульс прощупывается… Я не хотел… Я в Чекиста целил.
Час от часу не легче. Уже и на минутку отойти нельзя.
— В политрука-то зачем стрелял? — спрашиваю, — чем тебе он так насолил?
— Он Иваныча убил, сволочь!
— Что?
Перед глазами поплыло.
Иваныча больше нет…
Я непроизвольно остановила бег. И сразу перед глазами встала картина, как Чекист в того, зараженного паразитами паренька, стреляет.
И я не ошиблась.
— Да пойдемте же, — снова тянет меня Мишка за руку, — Иваныч заразился паразитами, его уже было не спасти. Но это я только потом узнал. А когда увидел мертвого Иваныча, совсем соображать перестал, достал пистолет и выстрелил. А Стивен…
Мишка на секунду смолк, проглатывая комок.
— А Стивен… меня остановить хотел… а я… уже нажал…
У него опять потекли слезы.
— Лидия Андреевна, миленькая, спасите Стивена!
Иваныч заразился…
Как так? Ведь было же все нормально.
Или нет?
Тут я на полушаге споткнулась и села на песок. Мишка бегает вокруг, хнычет, а у меня в памяти мокрые штаны Иваныча всплыли, когда он на приборную панель МАЗа полез из болотной жижи.
Он же ведь в ботинках был, сапоги только потом натянул. Уже тогда у него щиколотки были мокрыми. Да и что сапоги, если воды в кабине по пояс. А за МАЗом шел целый косяк злобных тварей, длиннющим шлейфом тянулся.
Вот же я дура!
Нужно было сразу же Иваныча раздеть и осмотреть. Может быть, еще можно было помочь…
Да и вся эта авантюра с соляркой. Подохли от нее червяки или нет? Мы же не видели! Торопились смотаться из озера поскорее. Поверили старику на слово. А сработало его вонючее средство? Этого уже не узнать.
Вот и получается, что это я во всем виновата.
Поверила Петру Ивановичу на слово. На ровный спокойный голос купилась, на адскую вонь от солярки.
Последнее, кстати, и было самым убедительным. Разве можно выжить в жидкости, которая так сильно воняет?
Чувствую — сейчас разрыдаюсь, а нельзя. Кое-как взяла себя в руки, бегу дальше. Забегаем за грузовик, вижу два тела на песке. Над одним, склонившись, сидит Гейман.
— Как он? — спрашиваю.
У меня почему-то совсем выключились эмоции, на политрука даже элементарной злости нет.
— Жив пока, — отвечает, — пульс ровный, но очень слабый. Я перевязал, как смог. Боюсь, сердце задето. Не жилец.
Это мы еще посмотрим!
— Пуля внутри? — спрашиваю.
— Нет, навылет.
Это лучше, — отмечаю про себя.
А чем оно лучше? Если сердце задето, ни хрена я в полевых условиях не сделаю. Пару минут агонии, и все.
Черта с два он у меня просто так умрет!
Не в первый и не в последний раз приходится оспаривать решение костлявой.
— Лев Исаакович, — говорю, — отправьте кого-нибудь к «скорой» за носилками, и пару человек покрепче нужно.
— Сейчас сделаю.
А сама быстро размотала грязные тряпки, которыми Гейман кое-как перевязал Стива. Разрезала китель. Да к черту его! Если выживет, новый выдадут. Положено!