— Уау!!
— И это только начало! Весь этот край должен стать нашим! Вся добыча — только наша! И никто больше!
— Уау!!!
— А пока добейте эту падаль!
— Гыр-гыр-гыр!!!
…
Несколько мгновений капсула висела в воздухе, будто прощаясь, затем мгновенно зарастила вход и бесшумно ринулась вверх, будто выпущенный из пращи камень. Люди проводили её взглядом — вот она крохотное пятнышко, вот точка… всё. Нет ничего.
— Ну что, Э-Уа… Нравится тебе тут?
Девочка огляделась. Пейзаж буквально дышал покоем. Горное озеро сияло чистейшей лазурью, словно кусок неба, упавший и затерявшийся среди лесистых отрогов… Э-Уа неожиданно рассмеялась. Надо же, и фрукт не помог, она всё ещё мыслит дикарскими образами. "Кусок неба"… Как будто ей теперь неизвестно, что голубой цвет неба вызван рассеянием коротковолновой части спектра в неоднородностях атмосферы.
— Ты чего? — захлопал глазами охотник.
— Да это я так, своим мыслям… Это очень хорошее место. Тут, в озере, должно быть много рыбы и моллюсков, и дичь кругом… О, а вон и оливы! Ого, а это виноград!
— Башню мы поставим тут, — Ад-Амм потопал по скальному выходу, пологим горбом вдающемуся в озеро. — Колодец, правда, пробивать морока, зато мелкий, и слив можно направить туда вон… Слепим глиняные трубы…
— Ого! Да ты прямо инженер-строитель, — вновь засмеялась Э-Уа. Слово «инженер-строитель» она произнесла по-валарски, поскольку ничего похожего в их родном наречии не оказалось. — Обязательно башню? Это очень трудно, Ад-Амм. Нас только двое.
Охотник долго молчал, сосредоточенно перебирая инструменты, прихваченные на память. Аварийный набор в спас-капсуле рассчитан на совершенно невероятный случай — корабль погиб, а экипаж уцелел. Но всё, что не противоречит законам физики, рано или поздно может случиться. Нет корабля, значит, нет системы овеществления желаний — материализатор штука громоздкая и требует колоссального количества энергии. Поэтому аварийный набор рассчитан на самые дикие и примитивные условия. Лопата, топор, пила… отличная универсальная ручная пила из модифицированного вольфрама с эльборовым покрытием, способная пилить даже гранит… ножи, катушка тонкой проволоки, верёвка… вечная зажигалка… тяжёлый цилиндр деструктора, способный разрушать любую каменную твердь… серебристая фляжка опреснителя-очистителя воды — достаточно погрузить её в море, и вскоре сосуд окажется полон чистой пресной воды… а эта вот тяжёлая плоская коробка — пищевой синтезатор. Незаменимая вещь — загружаешь любую органику, лучше всего древесину, и на выходе через сутки получаешь брикет пищемассы. На двоих вполне достаточно… Да, аварийный комплект составлен с умом.
Ад-Амм усмехнулся, погладил коробку и отложил. Синтезатор, это хорошо, это очень хорошо. Просто отлично. Однако не это главное.
Охотник осторожно взял в руки тускло отсвечивающую тёмно-зелёным вещь, даже на неискушённый дикарский взгляд выглядевшую хищно. Вот оно, главное. Без лучемёта им вдвоём не прожить. Без лучемёта все остальные вещи теряют смысл.
— Ты чего? — почувствовав озабоченность мужа, Э-Уа мягко прильнула, ласкаясь. Потянулась к губам…
Дикий вой и хохот раздался неподалёку, и тотчас ему ответили. Ещё, ещё!
— Гиены… — сухим шелестящим шёпотом проговорила девочка.
А мерзкие твари уже выходили из кустов, неторопливо, даже лениво как-то беря добычу в полукольцо. Вожак насмешливо скалил клыки — матёрый зверь уже понял, что двуногих только двое, и одна из них самочка — итого один враг…
Охотник встал во весь рост, хищно скалясь в ответ. Маленький световой зайчик скакнул по груди вожака, остановился между глаз. Спуск мягко подался под пальцем…
Череп могучего зверя разлетелся вдребезги, взорвавшись изнутри. Остальные гиены замерли от неожиданности, не в силах сообразить, что случилось.
Вторую тварь постигла та же участь. Уцелевшие с визгом и воем устремились в кусты. Тёмным звериным мозгам не по силам понять, что именно случилось, но брызги мозгов и крови сородичей ясно давали понять — бегом отсюда и как можно дальше!
— Уфф… — судорожно выдохнула девочка, прижимаясь к ногам мужа. — Ты мог бы убить ещё двух или трёх…
— Нет, Э-Уа, — мужчина разглядывал счётчик зарядов. — Тут было сто двадцать восемь зарядов. Теперь сто двадцать шесть.
Они встретились взглядом.
— Это длина нашей жизни, Э-Уа. Сто двадцать шесть зарядов. Наша жизнь и жизнь наших детей.
…
Кряжистые сосны, изломанные ветрами, росли здесь почти у кромки воды. Сейчас сосны дружно шумели, выражая возмущение.
Они стояли лицом к лицу, огромного роста валар в сиянии планетарного скафандра и косматый, кряжистый абориген дикой планеты, замотанный в грязные шкуры.
— Ты убийца! — Майар разглядывал стоявшего перед ним Гы-Хырра с омерзением и досадой. — Тупой, кровожадный гоблин!
Они встретились взглядами — огромные гневные глаза валара против маленьких белёсых глаз с налитыми кровью белками, глубоко запрятанными под надбровными дугами. И не было в этих глазках ни вины, ни тем более раскаянья.
— А как ты думал, великий дух Майар? Может, ты полагал, что отведавшие твоего плода тотчас ринутся сеять разумное, доброе и вечное, учить всех вокруг тайному языку белых листов? Очнись, великий дух!
Слова певучего квэнья странно звучали в произношении дикаря. Орк выпрямился.
— Нет, Майар, я не буду сеять. И даже начать пахоту при моей жизни вряд ли удастся. Я просто раскорчую дикие дремучие заросли, выжгу их и удобрю почву. А пахать и сеять будут мои потомки.
— Только твои?! — валар смотрел пронзительно.
— Да! Да, Майар! — оскалился орк. — Мои! И если ты думаешь, что кто-то из орков будет думать и поступать иначе… ты просто слеп, и не поможет тебе никакое умение читать в головах! Ты можешь, конечно, попытаться всё исправить — мой труп и трупы моих сородичей, опять каша и белые листы — но это будет пустая трата времени, Майар. Всё повторится в точности… или даже хуже.
Они молчали долго, долго. Наконец Гы-Хырр заговорил вновь.
— Да, я убийца. Кровавый и беспощадный, как и все орки. Мы едим мясо, Майар, мы убиваем, чтобы жить. Так было всегда, и так будет ещё очень долго. И узконосые, которых вы, очевидно, держите за резервный вариант — не надо отрицать, я просто не поверю — ничем не лучше.
Орк сверкнул глазами из-под надбровных дуг.
— Я не просил тебя ни о чём. Но ты дал мне этот проклятый плод… И должен я попытаться.
…
Тонкие струйки фонтана звенели еле слышно, тихий шелест листвы сливался с едва ощутимой музыкой. Илуватар закрыл глаза. Нет, так нельзя… Надо, надо расслабиться, такое напряжение в последние дни, это же невозможно…
— Здорово мы влипли, коллеги, — в отличие от коллеги Майар даже не пытался расслабиться. Злой, даже где-то свирепый взгляд, сжатый в нитку рот…
— Но надо же что-то делать! Нельзя всё так оставить! — Элентари была расстроена до слёз. — Ва, ну что ты молчишь!
— Что делать? — из всех четверых Варда сохраняла относительное спокойствие. Если бы Илуватар не умел ощущать чужие мысли и чувства, он бы принял её спокойствие за абсолютное. — Разумеется, думать. Сядь, Эли, не мелькай. В одном Май прав безусловно — наш маленький творческий коллектив достаточно здорово влип.
Начальница обвела взором свой маленький творческий коллектив. Перешла на мыслеречь.
"Итак, рискну подвести первые итоги. Проект «гоблин» развивается практически неуправляемо. Хотя в этом случае примерно такой результат мы могли предвидеть с самого начала. Должны были предвидеть. Чего никак нельзя сказать насчёт проекта "хомо""
— Я и сейчас считаю, их нельзя было отпускать с оружием! — Майар в отличие от начальницы предпочёл говорить вслух, поскольку в мыслях сейчас было много лишних выражений. — На крайний случай хватило бы лопаты!
"Брось, брось, Май" — Илуватар поморщился. — "Это было бы просто убийство"