Александр Овчаренко
Последний козырь президента
© ЭИ «@элита» 2014
Все события и действующие лица вымышлены. Совпадения случайны.
Вместо предисловия
Он пришёл ко мне перед самым рассветом – в тот краткий миг, когда ночная мгла, не в силах противостоять превосходящим силам света, слабея и умирая, пытается зацепиться за линию горизонта.
Он был бос, болезненно худ, скулы выпирали сквозь сероватую кожу измождённого лица, а на костлявых плечах болталась ветхая, зияющая прорехами хламида[1]. Он стоял на пороге портала, и северный ветер неведомого мира трепал полы его рубища. Казалось, незнакомец не замечает ни холода, ни боли, несмотря на то, что ступни разбиты в кровь, а запёкшиеся раны густо припорошены серой дорожной пылью. Его длинные и тонкие пальцы нервно теребили конец верёвки, которой он подпоясался, и только карие глаза были удивительно живыми и подвижными.
– Ты звал меня? – спросил он тихим голосом, в котором навеки поселились боль и обида.
– Нет, – жёстко ответил я, но продолжая смотреть на него с интересом.
– Ты звал меня! – с грустью произнёс он и шагнул в мой мир. Портал захлопнулся, и я оказался один на один с тем, о ком я думал, но не рассчитывал увидеть воочию.
– Ты думал обо мне, я это чувствую. Хочешь ты этого или нет, но я здесь, – и он провёл ладонью по коротко стриженым, словно припорошённым пеплом волосам. – Я, Иуда Искариот, стою пред тобой, смертный. Спрашивай!
– Ты мне не нужен! – продолжал упорствовать я.
– Ложь! – произнёс незваный гость, и устало опустился в кресло напротив. – Прошло два тысячелетия, а ложь и предательство продолжают оставаться верными спутниками человечества. Не смотри так на меня! Да, я знаю, что это твои слова, но ты звал меня, а посему мне известно всё, о чём ты думал. Таково условие контракта: я являюсь к клиенту, заведомо зная его переживания, страхи и тайные желания.
– Какого контракта? – удивился я.
– У меня контракт с… Вечностью, – ответил он буднично и, перестав теребить верёвочный пояс, впервые посмотрел мне прямо в глаза. – Получив вызов, я обязан явиться к клиенту.
– И ты являешься каждый раз, когда кто-то подумает о тебе или упомянет твоё имя всуе?
– Нет. Это бывает нечасто: один-два раза в столетие. Механизм вызова мне неизвестен, скажу только, что каждый визит причиняет мне боль и страдания. Они стали моими неотъемлемыми спутниками, как ложь и предательство у вас, у людей.
– И ты говоришь о предательстве? Ты, чьё имя стало синонимом предательства и подлости! Ты…
– Ты же знаешь, что это не так, – перебил он меня, и в глазах его вспыхнуло негодование. – Да, на мне клеймо предателя, но ты знаешь, что я не предавал.
– Я этого не знаю. Я только пытался размышлять над этим.
– Поэтому я и явился к тебе. Вселенной стали известны твои мысли. Вероятно, в твоих размышлениях был какой-то тайный код: словосочетание или оригинальность мышления, мне неведомо, но именно он и запустил механизм вызова. И вот я, Иуда Искариот, у твоих ног. Спрашивай!
– Хорошо, – согласился я. – Пусть будет так, как ты говоришь. У меня действительно много вопросов, я даже не знаю, с чего начать.
– Давай начнём с начала, с меня, – любезно подсказал странный гость.
– Согласен, – кивнул я головой и откинулся на спинку кресла. – Ты сказал, что предательства не было.
– Не было, – согласился Иуда и зябко передёрнул плечами. – Не было, и ты это знаешь.
– Я не знаю этого, я всего лишь пытаюсь разобраться в хитросплетениях твоего времени, хотя меня об этом никто не просил. Странно, но мне вдруг стали небезразличны события давно минувших дней. Да и были ли они, или это досужие домыслы?
– Ты хочешь знать «… а был ли мальчик»? – усмехнулся гость. – Отвечу утвердительно: был! Только поступки его, и всё, что сопутствовало ему в то непростое время, истолкованы неправильно. Ты был прав: ложь и предательство сопутствуют человечеству. Предавал не я, но предали меня. Я был оболган, но не попытался оправдаться. Я добровольно покинул этот бренный мир и за все свои прижизненные страдания навечно получил клеймо предателя. Как причудливы хитросплетения Истории! Не правда ли? – и он снова поднял на меня необычные, словно наполненные расплавленным янтарём, глаза. – Чем не сюжет для твоей новой книги?
Я промолчал. Это было правдой, и я не мог возразить.
– Ты сейчас думаешь о том, скольким твоим собратьям по перу я являлся? Можешь не отвечать, я знаю, что это так, – убеждённо произнёс гость и, задумавшись, сжал пальцами виски. – Их было немного, но всё было зря!
1
Хламида – древнегреческий прямоугольный плащ. Иногда понятие хламида у древних греков трактовалось более широко – как мужская верхняя одежда.