Людовик IX в 1270 году
Людовик IX родился в апреле 1214 года, в 1270 году ему было 56 лет, и он правил Францией с 1226 года. Здоровье короля всегда было шатким. В 1244 году тяжелая болезнь, дизентерия или малярия, угрожала лишить его жизни, и именно по этому случаю он впервые принял крест. Во время египетской кампании он заразился тем, что Жуанвиль называет "армейской болезнью", возможно, цингой. Болезнь, говорит Жуанвиль, "была такова, что усыхали все мышцы ног, кожа на икрах покрывалась черными, как старый сапог, землистого цвета пятнами, а десны начинали гнить; и никто не мог излечиться от этого недуга, разве что умереть. Признаком наступавшей смерти было то, что из носа начинала идти кровь". Жуанвиль преувеличивает, и хотя они оба пострадали от болезни, а короля, кроме того, поразила сильная диарея, им обоим удалось спастись, отчасти благодаря помощи египетских врачей. За несколько недель, проведенных в плену у мамлюков, Людовик подвергся многочисленным мучениям. Ему угрожали пытками, а его тюремщики даже обещали предать его смерти, если он не примет ислам. Однако, согласно Жуанвилю, который утверждает, что услышал это от самого короля, сарацины хотели прежде всего заставить Людовика сдать крепости, принадлежащие военным Орденам, тамплиерам и госпитальерам, в Святой Земле и для этого они были готовы подвергнуть его пытке bernicles (раковина), "самой жестокой пытке, какую только можно претерпеть; это две сложенные доски, утыканные по краям зубьями; они входят одна в другую и связаны по концам ремнями из бычьей кожи. И когда в нее хотят поместить человека, его кладут набок и помещают ноги между шипами; а потом сажают человека на доски; после чего не остается и половины ноги, кости которой не были бы совершенно раздроблены". Людовик, всегда бывший во всем образцом, как говорят, просто ответил сарацинам, "что он их пленник и что они могут делать с ним все, что захотят". К последствиям болезни и шока от плена следует добавить, после возвращения в королевство, лишения и унижения, которым Людовик подвергал себя как вечный кающийся — несмотря на предупреждения своих духовников, которые советовали ему, например, есть мясо по понедельникам, когда он уже не принимал его по пятницам. Таким образом король был человеком преклонного возраста, страдающим болями в правой ноге, периодической глухотой, с расшатанными зубами, иногда настолько слабым, что его нужно было поддерживать при ходьбе[62]. Жуанвиль с умилением вспоминал короля, которого он знал в юности: "Никогда я не видел более красивого человека при оружии, ибо он выделялся высотой своих плеч над всеми своими людьми с золотым шлемом на голове и немецким мечем в руке". Двадцать лет спустя красивый 35-летний рыцарь, который в июне 1249 года отплыл на своем корабле, чтобы сразиться с сарацинами, стал не более чем далеким воспоминанием[63].
Однако этот человек по-прежнему производит впечатление. Один из его агиографов, Гийом де Шартр, отмечает, что многие были поражены, увидев "человека столь скромного, столь кроткого, без силы в теле, без суровости в обращении, способного спокойно управлять таким королевством". В ходе расследования добродетелей Людовика брат Симон дю Валь, настоятель доминиканского монастыря в Провене, уточнивший, что он сам посещал великих людей мира, королей, принцев и прелатов, вспоминает, что никогда не был в присутствии Людовика "без большого почтения и страха, как если бы посещал святого". Этот король, который близко общался к бедными и больными, который прикасался к золотушным и кормил прокаженных, озадачивал окружающих и восхищал своих современников, как в королевстве, так и за его пределами, в том числе в арабо-мусульманском мире. "Он обладал рассудительностью, твердостью и религиозностью в понимании франков, которые очень доверяли ему и у него был прекрасный рост", — так говорит один египетский историк, современник Египетского крестового похода[64].
При дворе Людовика было мало развлечений. Король отказывался говорить о ком-либо плохо и запретил кому-либо сквернословить Бога или Деву Марию. Жоффруа де Болье сообщает, что, например, он приказал прижечь нос и губы парижскому горожанину, который богохульствовал. Правда, столкнувшись с непониманием, которое многие в его окружении и в других местах проявили к его суровости, Людовик объяснил, что с радостью согласился бы "быть заклейменным каленым железом при условии, что в его королевстве не будет мерзкой божбы". Однажды, Людовик был подвергнут тайному бичеванию духовниками, чтобы искупить свои грехи в пятницу, день памяти смерти Христа. В этот день, каждую неделю, король даже запрещает себе смеяться. В Страстную пятницу он запретил своим детям носить головные уборы "из любви к Иисусу Христу, Который в этот день был увенчан терновым венцом". Его благочестие также отражалось в его скрупулезном посещении богослужений, которое даже его агиографы считали чрезмерным, поскольку этот человек, который был весьма авторитарным, буквально навязывал свой ритм жизни окружающим. Его дети должны были слушать мессу, канонические часы на которыми разбит день и регулярно слушать проповеди, большим поклонником которых был их отец. Более того, он предназначил двух сыновей, родившихся у него во время первого его крестового похода, Жана и Пьера, к монашеской жизни. Один должен был стать доминиканцем, а другой францисканцем — но оба выбрали другой путь, против которого их отец в общем-то не возражал. Людовик также хотел, чтобы его родственники омывали ноги бедным и у его сыновей не было выбора, но Жуанвиль, также приглашенный на это упражнение в смирении, согласился более чем неохотно!
62
"Медицинское досье" Людовика представлено Auguste Brachet, Pathologie mentale des rois de France, p. 353–409, обобщено Jean Filliozat et Pierre Huard, "Les épidémies au temps de Saint Louis. La mort du roi", Journal asiatique, t. 38, 1970, p. 35–42 (к этим двум исследованиям следует относиться с осторожностью); Joinville, § 291 (описание "армейской болезни"; cf. aussi § 10), 299 (Жуанвиль поражен болезнью), 303 (крики больных людей, изо рта которых цирюльники удаляют мертвую плоть.), 306 (король болен), 340–341 (Людовик в плену); Geoffroy de Beaulieu, § 25 (врачи султана лечат Людовика во время его плена); Guillaume de Saint-Pathus, Vie de Saint Louis, p. 22–24 (Людовик в плену), 56 et 112 (шатающиеся зубы); p. 116 (Людовик страдает от глухоты; его правая нога распухла, покраснела и болит); см. также Paul-Édouard Riant, "Déposition de Charles d'Anjou pour la canonisation de Saint Louis", Notices et documents publiés pour la Société de l'histoire de France à l'occasion du cinquantième anniversaire de sa fondation, Paris, Renouard, 1884, p. 154–176.
63
Geoffroy de Beaulieu, § 18 (его духовники советуют ему не есть мясо по понедельникам); Joinville, § 8 (король прыгает в воду, чтобы как можно быстрее высадиться на египетский берег); 226 (цитата).
64
Guillaume de Chartres, § 27; Guillaume de Saint-Pathus, Vie de Saint Louis, p. 124–125 (Брат Симон, настоятель Провена); цитата взята из Claude Cahen, "Une source pour l'histoire des croisades: les mémoires de Sa'd ad-Dîn Ibn Hamawiy Juwaini", Bulletin de la faculté des lettres de Strasbourg, XXVIII, no 7, 1950, p. 320–337; включённый в Les Peuples musulmans dans l'histoire médiévale, Damas, Institut français de Damas, 1977, p. 457–482, à la p. 475; См. также, toujours du côté arabo-musulman, ce qu'en pense le cadi et historien Ibn Wasil, dans Francesco Gabrieli (éd.), Chroniques arabes des croisades, Paris, Sindbad, 1977, p. 326–327; et aussi Maqrizi, p. 332: "Ce roi de France était un homme intelligent et un rusé matois."