В прошлый раз, уехав весной 1248 года Людовик вернулся во Францию только через шесть лет, в 1254 году. Когда в марте 1270 года Матье де Вандом и Симон де Клермон приступили к своим обязанностям, ничто не говорило о том, что они не выполняли бы их в течение нескольких лет. Был предусмотрен и вариант их собственной смерти до возвращения короля. В этом случае аббата Сен-Дени заменил бы Филипп, епископ Эврё, а Жан де Нель, сеньор де Фальви, сменил бы Симона де Клермона. К двум регентам был добавлен Этьен Тампье, епископ Парижский. В его обязанности входило обеспечение вакантных бенефиций, то есть церковных должностей, назначение на которые осуществлялось королем. Но Этьен должен был действовать совместно с канцлером Парижской Церкви, опекуном францисканского монастыря и настоятелем доминиканского монастыря в столице и если бы он умер, его место должен был занять аббат Сен-Дени[82].
В 1248 году Бланка Кастильская все еще носила титул королевы Франции (или, по-латыни, regina Francorum, королевы Франков) и похоже, что она использовала только свою личную печать, ведь по сути, ей не требовалось ничего другого, чтобы придать полную законность изданным ей указам. В 1270 году этот вопрос встал в ином свете. Будут ли заместители короля использовать свои соответствующие печати для подтверждения государственных актов, изданных от их имени королевской Канцелярией? Станут ли они скреплять печатями документы, один как аббат Сен-Дени, другой как сеньор де Нель? В XIII веке королевская Канцелярия по-прежнему использовала только одну печать, называемую sceau de majesté (печать величия), поскольку на ней был изображен король, восседающий троне, с короной на голове, скипетром в левой руке и флер-де-лис (геральдической лилией) в правой. Естественно, король взял с собой в поход и королевскую печать, так как сохранилось множество актов, датированных его пребыванием в Эг-Морт или лагере под Карфагеном скрепленных этой печатью. Для заместителей, оставленных королем, была изготовлена другая печать — sceau à la couronne (коронная печать). Поле печати занимает корона, с зубцами в виде флер-де-лис, прекрасно символизирующая абстрактную сущность королевской власти, которую во время отсутствия короля осуществляют его заместители. Корону окружает легенда: Sceau de Louis, par la grâce de Dieu, roi des Francs, en action dans les régions d'outre-mer (Печать Людовика, милостью Божьей, короля франков, пребывающего в заморских землях) и в легенде, таким образом, не упоминаются его заместители, так как они действуют только по поручению короля[83].
Перед своим первым отъездом в 1248 году Людовик собрал в Париже баронов, которые оставались дома, чтобы те поклялись хранить верность ему и его детям во время его отсутствия. Не похоже, что Людовик сделал то же самое в 1270 году. Несомненно, положение изменилось. В 1248 году воспоминания о первых годах правления короля и спорного регентства Бланки Кастильской были еще свежи, как и война с Плантагенетами. Двадцать лет спустя королевская власть значительно укрепилась, и Парижский договор 1259 года урегулировал конфликт с королем Англии. Так что Людовик мог уехать со спокойной душой.
Заместители короля не были предоставлены сами себе. Из Эг-Морт, а позже из Туниса, Людовик поддерживал с ними регулярную переписку, насколько позволяли расстояния. 19 мая, находясь в Ниме, король, например, попросил их позаботиться о назначении новых комиссаров для урегулирования разногласий между духовенством и горожанами Лиона. Находясь в отъезде король-крестоносец продолжал наблюдать за своим королевством. Как и в 1248 году, он даже взял с собой реестр, содержащий документы, необходимые для функционирования королевской Канцелярии, образование которой восходит к Филиппу Августу[84].
82
Письма, в которых Матье де Вандом и Симон де Нель назначались заместителями короля, вероятно, были отправлены Канцелярией, но они не сохранились. С другой стороны, сохранились письма, в которых король назначал их возможных заместителей, избранного епископа Эврё и графа Понтье. (Layettes, t. IV, nos 5662 et 5663 et R. Sternfeld, Ludwigs des Heiligen Kreuzzug nach Tunis, ouvr. cit., no XX, p. 332–333), а также письма, относящиеся к Этьену Темпье (Layettes, t. IV, no 5664 et R. Sternfeld, Ludwigs des Heiligen Kreuzzug, ouvr. cit., no XIX, p. 332).
83
По-видимому, известна только одна печать Бланки Кастильской, воспроизведенная на сайте Marie-Adélaïde Nielen, Les Sceaux des reines et des enfants de France, Paris, Archives nationales, 2011, p. 75–76 (Corpus des sceaux français du Moyen Âge, t. III). О печати "регентов" 1270 года: Martine Dalas, Les Sceaux des rois et de régence, Paris, Archives nationales, 1991, p. 158, no 78 et 78 bis; сохранился только один оттиск этой печати (Arch. nat., J 726, no 47); легенда гласит на латыни: S. Ludovici Dei gratia Francorum regis, in partibus transmarinis agentis; après la mort de Saint Louis, la matrice est modifiée pour indiquer le prénom du nouveau roi (Philippi remplaçant Ludovici); эта печать оставалась в употреблении до возвращения Филиппа III во Францию весной 1271 года.
84
Joinville, § 114 (клятва, которую Людовик потребовал от своих баронов перед первым отъездом); о Парижском договоре: Michel Gavrilovitch, Étude sur le traité de Paris de 1259, Paris, 1899; É. Berger, "Les dernières années", p. XLIV–XLV; Claude-François Ménestrier, Histoire civile ou consulaire de la ville de Lyon, justifiée par chartres, titres, chroniques, manuscrits, autheurs anciens et modernes et autres preuves, Lyon, Chez Jean-Baptiste et Nicolas de Ville, 1696, Preuves, p. 5, col. 2 et p. 6, col. 2; реестр, о котором идет речь, является рукописью BnF, lat. 9778; это копия реестра брата Герена (Arch. nat., JJ 26), составленного в 1247 году в преддверии отъезда Людовика в крестовый поход в Египет.