На Карфаген
Поэтому крестоносцам необходимо было занять более удобную позицию. Хотя выбор у них был ограничен. Войска должны были направиться к руинам Карфагена, которые возвышались над равниной. По дороге туда находилась башня или крепость, скорее всего, та самая, о которой упоминал географ Идриси, и которую гораздо позже назовут la Goulette.
Ифрикийцы были ошеломлены, когда увидели христианский флот у своего побережья. Есть все основания полагать, что халиф не имел ни малейшего представления о грозящей ему опасности. "Считается, что [сарацины] совершенно не знали о нашем прибытии", — сообщал Пьер де Конде одному из своих адресатов[134]. Хотя Людовик не бросал вызов халифу и не объявил ему войну — так не было принято между христианами и мусульманами, — ифрикийцам не потребовалось много времени, чтобы понять намерения флота, прибывшего в порт Туниса.
Много позже Ибн Хальдун будет утверждать, что именно халиф Аль-Мустансир на военном Совете в своей столице решил позволить христианам высадиться возле хорошо защищенного Туниса, вместо того, чтобы сильным сопротивлением заставить их направиться в другое место, другой город, который было бы легче взять[135]. Прославленного историка можно заподозрить в том, что он несколько приукрасил события, но так или иначе сопротивление вторжению было организовано. В ночь с 17 на 18 июля, как уже было сказано, некоторое количество воинов халифа заняли оборону на берегу, покинутого людьми адмирала. Легко рассеянные на следующий день, они оставались поблизости и атаковали и перебили слуг, отправившиеся искать воду.
В субботу 19 июля башня, стоящая на пути к Карфагену, стала объектом ожесточенных боев. Группа крестоносцев наконец-то взяла ее, но вскоре их окружили прибывшие ифрикийские подкрепления, которые попытались поджечь башню. Только на следующий день осажденные были освобождены группой крестоносцев под командованием двух маршалов Франции и магистра арбалетчиков[136]. Хотя Пьер де Конде говорил об "очень большом сражении" (maximus conflictus), это была всего лишь стычка. Со стороны крестоносцев было убито несколько пеших солдат, а один рыцарь потерял своего коня. Со стороны тунисцев также было всего несколько погибших. Более того, в качестве меры предосторожности башня была эвакуирована в тот же вечер.
В целом, высадка прошла успешно, но главное еще предстояло сделать. Коса, отделяющая Тунисское озеро от моря, вела к обширному полуострову с тремя подходящими для военного лагеря местами. Одно из них, доступное непосредственно на выходе с косы, было занято руинами древнего города Карфаген, другое, в нескольких километрах от него, называлось Сиди-Бу-Саид, третье, дальше на север, — Камарт. Равнина занимала большую часть центра полуострова, но все три места располагались на возвышенностях. Холм Бирса был не выше пятидесяти метров и вместе с двумя соседними холмами образовывал своеобразный конус, спускающийся к морю. Сиди-Бу-Саид, напротив, возвышался на 130 метров, и его скалы доминировали над береговой линией.
В воскресенье 20 июля была проведена разведка в направлении Карфагена. На следующий день, несмотря на ифрикийцев, пытавшихся противостоять им, король приказал разбить главный лагерь армии в une vallée (долине), где было множество колодцев, выкопанных местными крестьянами для орошения своих полей. Где именно крестоносцы разбили свой лагерь? Источники говорят о долине, расположенной ниже Карфагена. Письма, отправленные королем во Францию, всегда датировались после этого "лагерем около Карфагена" или "лагерем перед Карфагеном". Это конечно ценно, но не позволяет нам устранить неясности. Хотя три вещи несомненны: крестоносцы не расположились в самом Карфагене, они также не оставались в непосредственной близости от берега и по долине легко можно было достичь якорной стоянки. Поэтому мы можем предположить, что лагерь находился либо под холмом Бирса — сердцем древнего Карфагена — на равнинной стороне, либо немного дальше на север, в Мегаре, "пригороде Карфагена, в садах Гамилькара". Этот древний сельский пригород Карфагена, состоящий из садов, огородов и полей, действительно мог привлечь крестоносцев, из-за простора для себя и своих лошадей. Но если сложить вместе топографические подробности, приведенные в письме Пьера де Конде своему адресату и хронисту Примату, то можно сделать только один бесспорный вывод: лагерь находится недалеко от древнего Карфагена и недалеко от озера, потому что мутная вода, которая наполнит ров, вырытый Людовиком вокруг лагеря, придет именно оттуда. С другой стороны, крестоносцы, видимо, обосновались за пределами древнего города, и даже на некотором расстоянии от него, поскольку, как мы увидим, его вскоре пришлось брать штурмом. Следует признать, что источники вряд ли позволяют нам с точностью определить местоположение лагеря крестоносцев[137].
135
Ibn Khaldoun, Histoire des Berbères, t. II, p. 363–365; По словам этого историка, аль-Мустансир приказал собрать припасы в Тунисе, отремонтировать стены города и отправить посольство к Людовику, который принял переданные посланниками деньги, сообщив при этом, что планируемая им экспедиция действительно будет направлена против Туниса; это вряд ли заслуживает доверия, да и самому Ибн Хальдуну трудно поверить в такой цинизм.
137
Correspondance, no 6 (Saint Louis à Mathieu de Vendôme) et no 7 (Pierre de Condé au prieur d'Argenteuil); Primat, p. 46; M'hamed Hassine Fantar, Carthage. La cité punique, Paris, CNRS Éditions, coll. "Patrimoine de la Méditerranée", 1995; Salah-Eddine Tlatli, La Carthage punique. Étude urbaine, Paris, Librairie d'Amérique et d'Orient Adrien Maisonneuve, 1978; Gilbert et Colette Charles-Picard, La Vie quotidienne à Carthage au temps d'Hannibal (IIIe siècle avant Jésus-Christ), Paris, Hachette, 1958; Serge Lancel, Carthage, Paris, Fayard, 1992.