Описывая душевное состояние Филиппа III в момент прибытия гонца от халифа с предложением мира, Примат пишет: "Тогда король Франции решил, что он не получит почти никакой выгоды от своего пребывания в этом месте, что он потратит свое время впустую, и что врагов нельзя просто уничтожить, так как они не хотят сражаться с нашими людьми в битве, а ведут себя как собаки, лающие издалека, и преследуют наших людей, и нападают, прежде чем быстро убежать и укрыться в холмах"[187]. Очевидно, что обе стороны были готовы к достижению соглашения. Переговоры начались тем легче, что король Сицилии, как только прибыл на место, тайно принял посланников от халифа. Контакты должно быть продолжались в течение всего сентября, ведь не зря Карл разбил свой лагерь между лагерем армии крестоносцев и лагерем Аль-Мустансира. Это не должно рассматриваться как свидетельство двуличия с его стороны, а просто как подтверждение того, что он не имел никакого отношения к выбору Туниса как цели крестового похода, и что он, напротив, был естественным посредником, чтобы положить конец этой экспедиции.
В письме, отправленном 18 ноября 1270 года аббату Сен-Дени, Пьер де Конде прямо напомнил, что король Сицилии просил крестоносцев не предпринимать никаких масштабных операций, "по моему мнению, только потому, что между ним и этим королем шли мирные переговоры о дани, которую должен был выплатить король Туниса, как я узнал от рыцаря короля Сицилии, который дважды посылался с этой целью к королю Туниса"[188]. Пьер де Конде говорит, что переговоры были прерваны неожиданным прибытием Людовика. До этого момента они терпели неудачу из-за чрезвычайных требований Карла Анжуйского. Халиф был готов выплатить задолженность по цензу за годы правления Карла, но последний потребовал в дополнение ценз, за период правления Манфреда, во время которого выплата была приостановлена.
В любом случае, переговоры легко было возобновить, ведь, несомненно, что между Аль-Мустансиром и Карлом Анжуйским происходил обмен посланиями. Король Сицилии передал предложения халифа своему племяннику. Филипп III собрал Совет в своем шатре. В порядке старшинства принцы и бароны изложили свои мнения. Некоторые выступали за продолжение кампании до захвата и полного разрушения Туниса. Вслед за Карлом Анжуйским и Тибо Наваррским, остальные советовали принять предложения халифа и покинуть это место как можно скорее. В итоге Совет согласился с королями Сицилии и Наварры. На самом деле, кажется, что французских баронов было не очень трудно убедить. С другой стороны, рядовым крестоносцам, как мы увидим, было труднее принять заключение мира[189].
Заключение договора
В четверг 30 октября обе стороны достигли соглашения[190]. С одной стороны, упоминается только халиф, с другой — короли Франции, Сицилии и Наварры, к которым в конце текста были добавлены те, кто считался главными фигурами в армии крестоносцев: император Константинополя, Балдуин де Куртене, лишенный трона с 1261 года, Альфонс, граф Пуатье, дядя Филиппа III, Ги де Дампьер, граф Фландрии и граф Люксембурга. Можно было ожидать упоминания других имен, таких как брат Филиппа III, граф Алансонский, кузен, граф Артуа, или Иоанн, граф Бретани, но возможно, они не были сочтены достаточно важными — если только они не были против заключения договора? Несколько особый случай представлял собой английский принц Эдуард, который до сих пор в Тунис не прибыл, но который заранее был включен в договор. Одобрение епископов и священников, присутствовавших в армии, также постулировалось, но ни один из них не упоминался по имени. Надо сказать, что большинства из них уже не было в живых: легат Рауль Гроспарми, а также архиепископы Реймсский и Турский были унесены эпидемией в августе.
До нашего времени дошла только та версия договора, которая была скреплена печатью Аль-Мустансира. Но наверняка, существовала версия на латинском или французском языках и короли Сицилии и Наварры, вероятно, получили свои копии. В письме, отправленном из Туниса Пьером де Конде, пункты договора изложены очень подробно, более или менее в том порядке, в котором они существуют в версии для Аль-Мустансира. Это означает, что в лагере крестоносцев циркулировала версия на латыни или французском языке. Хранящийся в Trésor des Chartes (Сокровищнице хартий), ядре Национального архива, договор от октября 1270 года написан на арабском языке, в соответствии с дипломатическими формами, использовавшимися при дворе Саладина и его потомков, Айюбидов. Но он написан на листе пергамента, предоставленном крестоносцами, а печать халифа висит на красных и зеленых шелковых нитях, то есть с соблюдением метода скрепления печатью, использовавшегося в Канцелярии королей из династии Капетингов[191].
189
О послании, отправленном халифом королю Сицилии сразу после прибытия последнего, Pierre de Condé, Correspondance, no 17 (Pierre de Condé à Mathieu de Vendôme, 18 novembre 1270).
191
Договор можно найти в Archives nationales, sous la cote J 937, no 1; она появляется в инвентарной описи Пьера д'Этампа, одного из первых известных управляющих Trésor des Chartes, а затем в инвентарной описи Жерара де Монтегю, около 1370 года. (A. Teulet, t. I, p. XXXVIII et XXXIX; également dans H.-F. Delaborde); о заключении договора: Primat, p. 80; Nangis, p. 476–479.