8.
Возвращение
За заключением договора последовало своего рода братание, что было довольно удивительно, учитывая тяжелые бои, продолжавшиеся между двумя сторонами в течение четырех месяцев. Некоторые ифрикийцы посещали лагерь крестоносцев, и Примат с удовлетворением отмечает их изумление качеством лошадей и снаряжения французских воинов. Также состоялся обмен информацией о достижениях каждой из сторон. Так крестоносцы узнали о подвигах, совершенных 4 сентября несколькими храбрыми рыцарями, маршалом Рено де Пресиньи и Гуго и Ги де Буссэ, которые были отрезаны от остальной армии песчаной бурей. Они дорого продали свои жизни, прежде чем уступили числу врагов. Похоже, что ифрикийцы понимали, как удовлетворить гордость и, возможно, даже тщеславие французов[198].
У крестоносцев больше не было причин задерживаться в Тунисе. Людовик и легат, вероятно, единственные два человека, которые верили в актуальность нападения на Тунис, были мертвы. Регенты, аббат Сен-Дени и сеньор де Нель, призывали нового короля вернуться в свое королевство. В лагере снова возникла угроза эпидемии, а снабжение по-прежнему было затруднено, хотя крестоносцы теперь могли покупать продовольствие у ифрикийцев. Пора было сворачиваться и уезжать, но куда? В Святую Землю, что, несомненно, было главной целью Людовик? Пьер де Конде в письме, которое он написал аббату Сен-Дени 18 ноября, сообщает о колебаниях крестоносцев. По его словам, предполагалось, что часть армии с графом Пуатье и Пьером ле Шамбелланом отправится в Святую Землю, а остальные последуют за королем Сицилии против императора Михаила Палеолога — версия, которая, безусловно, удовлетворила бы Карла Анжуйского, и которая, прежде всего, подтверждала приоритет, отдаваемый королем Сицилии его планам на Константинополь. Филипп III, со своей стороны, отправился бы прямо во Францию с останками своего отца. По словам Примата, молодой король буквально разрывался между своим обетом помочь Святой Земле, тяжелыми условиями, в которых оказалась армия крестоносцев, и спасением королевства Франция, королем которого он теперь являлся. Не без колебаний и по совету своих дядей и баронов Филипп действительно решил вернуться в свое королевство после остановки на Сицилии. По словам анонимного хрониста, король Франции, после того как он, следуя совету своего дяди и отчасти под влиянием своей жены, заключил мир с халифом Туниса, хотел вернуться во Францию, чтобы короноваться. Чтобы это возвращение не было истолковано как отречение от креста, короли и бароны крестоносцев дали торжественную клятву, что при первой же возможности отправятся в Святую Землю, но они прекрасно понимали, что будут сурово осуждены на родине, и, по сути, клятва ничего не изменила[199].
10 ноября принц Эдуард, которого тщетно прождали несколько месяцев, наконец, высадился на побережье Туниса. Выйдя из Дувра 20 августа, он пересек все королевство Франция и прибыл в Эг-Морт 29 сентября, а 4 октября он отправился в путь по морю, чтобы через пять недель присоединиться к армии. В лагере крестоносцев, где новости распространялись через официальных гонцов и купцов, люди начали интересоваться, что замышляют англичане. 21 августа Пьер де Конде написал из лагеря Матье де Вандому, аббату Сен-Дени, что распространились слухи о том, что принц Эдуард находится в Эг-Морт (на самом деле он только что покинул Дувр), и что он ждет только благоприятной погоды, чтобы присоединиться к армии крестоносцев. Но говорят также, продолжает Пьер де Конде, что он встречался с королями Кастилии и Португалии. Неясно, какова была цель этой таинственной конференции, но, похоже, что в армии крестоносцев принцу Эдуарду не особенно доверяли. Понятно, что встреча была напряженной. Измученные пребыванием в Тунисе и полные подозрений по отношению к принцу, крестоносцы были встревожены его задержкой, в то время как последний был расстроен договором, который только что был заключен с халифом и в пунктах которого он был упомянут, без согласия с ним[200].
198
Correspondance, no 17 (Pierre de Condé à Mathieu de Vendôme, 18 novembre 1270); Primat, p. 76–77 et 82.
199
Correspondance, no 17 (Pierre de Condé à Mathieu de Vendôme) et no 21 (регенты при Филиппе III); Primat, p. 80–82; Nangis, p. 478 et 479; le chroniqueur anonyme se trouve en RHGF, t. XXI, p. 86.
200
Correspondance, no 8 (lettre de Pierre de Condé à Mathieu de Vendôme, 21 août 1270); Annales Januenses, p. 269; об отношении принца Эдуарда: M. Prestwich, Edward I, p. 73–74.