– Не стоит делать поспешных выводов, – примирительно сказал Франдзис. – Император не желает вражды с османами, однако его беспокоит активность вашего наместника в Европе – Шехабеддина-паши.
Услышав это имя, Халиль живо вспомнил события в башне. Ему с трудом удалось скрыть волнение от греческого дипломата.
– Прошу, продолжай, – сухо произнес визирь.
– Всем известно, что Шехабеддин уже давно жаждет уничтожить нашу империю, – продолжал Франдзис. – Его агрессивная политика посеяла раздор между мусульманами и христианами на Балканах, и вот он готовит новый поход. Теперь уже против наших владений на Пелопоннесе.
– Вы первые открыли военные действия против наших латинских союзников, – развел руками визирь. – Это лишь следствие вашей неразумной политики.
– Да, но конфликт на Пелопоннесе может перерасти в большую войну, в которую будут втянуты не только османы и ромеи, но, кроме них, еще албанцы, болгары, сербы, венгры, венецианцы и так далее, пока против турок не сплотится новый союз. Полагаю, ни вам, ни нам этого бы не хотелось.
Халиль кивнул.
– Что ты предлагаешь?
– Все предложения императора изложены в этих письмах, – ответил Франдзис. – Я буду рад, если мы сможем обсудить их в самое ближайшее время.
– Сегодня же ознакомлюсь с ними, – заверил Халиль и, поблагодарив посла, отпустил того на подворье.
Весь вечер визирь изучал присланные документы, и к началу следующего дня в его голове уже созрел новый замысел. Утром Халиль попросил Мехмеда о личной встрече, и тот согласился принять его в цветущем дворцовом саду, где юноша любил проводить свои утренние часы.
– Я обдумал ваши слова, шехзаде67, и пришел к выводу, что вы были правы, – почтительно начал визирь. – В любом обучении одинаково важны как теория, так и практика. Вы уже успели многому научиться, но применить свои знания у вас возможности не было. Теперь я готов посвятить вас во все текущие дела и предложить свои услуги лишь в качестве советника.
– Что за странная перемена, Халиль? – подозрительно спросил Мехмед. – Что подтолкнуло тебя к этому решению?
–Вы – единственный законный наследник трона, – сказал визирь, стараясь, чтобы его слова звучали как можно более убедительно. – Когда ваш великий отец уйдет на покой, именно на вас будет возложена ответственность по управлению его империей, и чтобы вы как можно скорее свыклись с этой ролью, я решил пойти на этот шаг. Надеюсь, вы не обманете наших надежд.
Мехмед кивнул, и торжествующая улыбка заиграла на его лице. Принц действительно поверил, что сумел одержать победу над своим могучим соперником. Однако неопытность и излишняя доверчивость юноши не позволяли разглядеть за действиями визиря хитрый политический маневр.
Очень скоро Халиль отступил на задний план и вручил Мехмеду всю полноту власти. Он знал, что юный правитель не справится со своей ролью без его помощи, как знал и то, что гордыня не позволит принцу обращаться за ней к визирю. В таких обстоятельствах Мехмед совершал ошибку за ошибкой. Он шел к своему краху и даже не понимал этого. Но для Халиля этого было недостаточно, он ждал от своего молодого повелителя более серьезного промаха, который положит конец его недолгому правлению.
Как и предполагал Халиль, очень скоро события стали принимать самый неблагоприятный оборот. Самозванец по имени Орхан объявился в западных провинциях империи, что спровоцировало ряд крупных столкновений между взбунтовавшимися местными жителями и турецкими гарнизонами. Из Европы стали приходить слухи о новом крестовом походе, и, хотя они пока не были подтверждены, народные волнения охватили даже Эдирне, где от погромов пострадало несколько кварталов. Люди все громче и громче требовали возвращения Мурада в столицу и уже не стеснялись в выражениях в адрес молодого правителя.
Мехмед видел, что ситуация складывается не в его пользу, и решил исправить ее наиболее жестокими методами.
– Пусть Шехабеддин как можно скорее добудет голову этого самозванца! – кричал он на заседании совета. – Его сообщников также необходимо казнить. Всех до единого!
Мехмед вскочил с трона.
– Восставать против своего государя – это тягчайшее преступление, которому нет прощения. Я не стану проявлять снисхождение к мятежникам!
В зале совета послышался одобрительный гул. Все вельможи согласно закивали головами.
67
Шехзаде – титул сыновей султанов Османской империи. С персидского переводится дословно как «сын правителя».