Османское войско длинной ощетинившейся копьями колонной медленно ползло на север. На середине пути оно пополнилось двадцатью тысячами румелийских солдат под предводительством Шехабеддина-паши. Халиль слышал о его победах над мятежниками, но ведь одно дело – драться с почти безоружными голодными крестьянами, а совсем другое – встретиться в бою с закованными в сталь и хорошо обученными рыцарями Яноша Хуньяди, которые прежде не знали поражений.
О тайных делах евнуха визирь так и не сумел ничего разузнать. Видимо, гибель верного слуги заставила Шехабеддина проявлять еще большую осторожность. Так или иначе, Халиль приказал Ибрагиму возвращаться в столицу – для него имелись важные поручения, а секреты нечистого на руку евнуха могут и подождать.
В первых числах ноября султанская армия вышла к границам Болгарии. Погода к этому времени испортилась окончательно – целыми днями лил сильный холодный дождь, превращая дороги в вязкое, непроходимое болото. Лишь по утрам, когда первые заморозки сковывали землю льдом, турки могли передвигаться без осложнений. По пути то и дело попадались колонны беженцев, которые спешили покинуть охваченный войной край. Завидев османов, многие тут же разбегались, однако были и те, кто приветствовал султана и его воинов как освободителей.
Перед глазами Халиля представала картина ужасающего запустения: они проезжали через покинутые жителями деревни, мимо разрушенных мечетей и неубранных полей. Страшно представить, что ждало этот край с наступлением холодов!
– Вот видишь, к чему привели переговоры с христианами, – хмуро сказал султан, глядя на очередное сгоревшее селение, в котором они остановились на ночлег. – Эти псы не побоялись даже своего бога, нарушив священную клятву. Как можно теперь доверять им?
– Владислав уже наказан за свой подлый поступок, – вкрадчиво проговорил великий визирь. – Отныне и навсегда он останется лжецом и предателем как в глазах правоверных, так и в глазах христиан. Его слову больше никто не поверит.
– Этого мало! – вскричал Мурад. – Я хочу, чтобы он преклонил передо мной колени и вымаливал прощение за свои грехи.
– У нас есть враг куда опаснее Владислава, – напомнил визирь. – Без Яноша Хуньяди польский король никогда бы не решился на новый поход. Этот венгр необычайно удачлив и безусловно талантлив. Лишившись его, крестоносцы тут же разбегутся.
– Ах, этот Хуньяди… – процедил сквозь зубы султан и, взяв с подноса спелый абрикос, со всей силы сжал его в своей ладони. Сок брызнул в разные стороны и заструился по руке падишаха. – Вот что я сделаю, когда доберусь до него.
Мурад бросил смятый плод обратно на поднос. В этот момент в шатер вошел один из янычар и, поклонившись, сказал:
– Повелитель, там какой-то эфенди добивается встречи с вами. Говорит, что он комендант Никополя.
«Фейриз-бей? – промелькнуло в голове визиря. – Но как ему удалось уцелеть? Ведь, по слухам, крестоносцы предали мечу весь гарнизон крепости».
– Пусть зайдет, но сперва заберите у него оружие, – сказал Мурад. – Я не хочу повторить судьбу своего прадеда71.
В шатер вошел суховатый человек с красными слезящимися глазами. На плохо выбритом лице зиял старый, уже зарубцевавшийся шрам. Одет он был в пластинчатые доспехи сипаха с наброшенным поверх темно-серым заляпанным грязью плащом. Халиль не сразу узнал в этом несчастного вида страннике могущественного османского наместника.
– Повелитель, – заговорил Фейриз-бей, низко склонив голову перед падишахом. – У меня есть для вас чрезвычайно важные новости.
– Говори, – кивнул султан.
– Христианское войско движется к Варне…
– Это мне известно, – Мурад нетерпеливо заерзал на подушках. – Добыл ли ты еще какую-нибудь информацию?
– Король Владислав заключил союз с Искандер-беем. Если крестоносцам удастся прорваться на юг, албанский князь тоже перейдет в наступление, и тогда силы неверных будет уже не сдержать.
– Дорогу на юг им перекрывает моя армия, – спокойно сказал султан. – А этот предатель Искандер-бей сейчас не в силах что-либо предпринять. Скоро я сравняю его замки с землей, а самого брошу на растерзание собакам!
– Вы правы, государь, – подобострастно склонил голову Фейриз-бей. – Но если неверные прознают о вашем приближении, они сумеют ускользнуть, и тогда через год мы вновь увидим их на пороге Эдирне.
– Ты говоришь верно, – согласился султан. – Но разве возможно скрыть такое большое воинство? Христиане наверняка уже прознали, что я иду на них войной.
71
Султан Мурад I был заколот в собственном шатре сербским князем Милошем Обиличем накануне знаменитой битвы на Косовом поле.