Однако таков закон времени: на место старому всегда приходит что-то новое. Любое государство развивается подобно живому организму: рождается, растет, крепнет, затем наступает период зрелости, за которым следуют неизбежные старение и смерть.
Восточная Римская империя просуществовала более тысячи лет и по праву может считаться долгожителем. Но ничто не длится вечно…
В последние дни осени 1443 года в Константинополь вернулся царевич Феодор.
Царевич вступал в город подобно победителю – по дороге, усеянной лепестками роз, под звон колоколов и радостные возгласы толпы. Особенно радовались противники церковной унии. Наиболее вероятный претендент на престол уже не скрывал, что после смерти Иоанна разорвет постыдное соглашение с католической церковью.
Сам Марк Эфесский вышел встречать Феодора, а тот, спрыгнув с коня, преклонил колени перед митрополитом, выражая тем свое глубочайшее почтение. Увидев это, толпа разразилась еще большим восторгом.
– Да здравствует Феодор! – кричали горожане.
– Веди нас за собой! – отзывались другие.
Я смотрел на это помешательство с большой тревогой. Царевич Феодор, который за долгие годы проявил себя как слабый и никчемный правитель, теперь превратился в любимца толпы. Люди были готовы обожать его только за то, что он ненавидит латинян точно так же, как и они!
А позади царевича, разделяя всеобщее ликование, стояли его верные сторонники – вооруженные, снабженные деньгами и озлобленные на императора. Им было нечего терять, и они прибыли в город лишь с одной целью – надеть на Феодора корону василевса.
Я надвинул капюшон и поспешил во дворец – император должен выслушать меня, иначе его жизни грозит опасность!
– Георгий, ты что здесь делаешь? – Из толпы ко мне протиснулся крупный широкоплечий мужчина. Это был Андроник, комит императорских конюшен30.
– Пришел посмотреть, что за шум, – я мотнул головой в сторону процессии. – Но теперь спешу во дворец. Извини.
Я уже хотел уходить, но Андроник догнал меня.
– Императора сейчас нет во Влахернах, – сказал он. – Он отправился на службу в Святую Софию.
– Благодарю, – поспешно кивнул я. – Значит, отправлюсь туда.
– Погоди! – Андроник замялся, было видно, что он подбирает слова. – Не ходи туда.
– В чем дело? – удивился я. – Почему мне не следует туда ходить?
Он уставился на меня, перебирая губами, но так и не выдавил ни слова. Андроник никогда не отличался исключительным умом и получил свою должность лишь потому, что умел ладить с лошадьми. С людьми у него получалось хуже.
– Ты язык проглотил? – я начинал терять терпение.
Сановник замотал головой, а на его лбу выступила испарина. Понимая, что ничего больше вытянуть из него не получится, я пошел прочь, но Андроник вновь догнал меня.
– Георгий… Извини, я несу всякий вздор. Кроме того… Мне тоже нужно в Софию.
Я покачал головой, но спорить с настойчивым конюшим не стало. Мы нашли повозку и, подгоняя кучера, устремились по мощеной камнем дороге. Улицы были немноголюдны, многие лавки закрылись очень рано, а питейные заведения пустовали. Мне было известно, что нынче во всех храмах будет происходить поминовение страшного землетрясения, поразившего Константинополь семь веков назад31, и я полагал, что император отправился в Святую Софию именно с этой целью.
Возница высадил нас возле ипподрома, дальнейший путь нам предстояло одолеть пешком. Мы благополучно добрались до площади перед Храмом Святой Софии, но и тут к своему неудовольствию я увидел толпу людей, облаченных в черные мантии – так одевались наиболее агрессивные и ортодоксальные сторонники Марка Эфесского. Они кричали и шумели на все лады. Мне хотелось как можно скорее миновать их, но тут на площади появилась группа венецианских моряков, которые сопровождали богато одетого человека.
– Эй вы! Безбожники! – крикнул один из греков, преграждая дорогу латинянам. – Куда это вы собрались?
– Пошел прочь, собака! – ответил ему предводитель венецианского эскорта. – Если тебе еще жизнь дорога.
– Вы слышали! – воскликнул грек, обращаясь к своим товарищам в черных рясах. – Этот латинянин угрожает нам! Да кто ты такой, чтобы так разговаривать?
За спиной у нарушителя спокойствия уже собралось дюжины две фанатиков, они плевались и проклинали венецианцев, а те в свою очередь потянулись к мечам.
31
В 740 году в Константинополе произошло страшное землетрясение. В память об этом событии установлено общецерковное молитвенное вспоминание.