В отличие от Тамбета, который тоже чтил обычаи пращуров и старался не сбиваться с проторенной былыми поколениями тропы, Пирре и Ряэк отличались редкостной терпимостью. Они ни к кому не предъявляли никаких требований. Они не хотели, чтобы и другие люди заголялись, никогда не ругались, если видели у кого-то за поясом нож или застежку на зипуне. Если бы кто-нибудь подошел к Тамбету с куском хлеба, он бы и волков мог на него натравить, а уж отругал бы такого деревенского прихвостня будь здоров. Пирре и Ряэк, напротив, никогда никому слова худого не говорили. Они привечали каждого, всех потчевали и никогда не обижались, даже если гость отказывался отведать полусырого мяса.
— Ну да, ты же непривычный, — говорили они ласково и смеялись, обнажая желтые клыки. — Ты же привык к горелой пище. Ладно, так и быть, зажарим этот кусок для тебя дочерна, раз тебе так больше нравится. Только это вредно для здоровья, в былые времена зверолюди все ели полусырое мясо, оно легче переваривается. Ну, ты нам все равно не веришь. Личинок тоже не хочешь? Жаль, это наше древнее лакомство. Смотри: берешь личинку, выдавливаешь ее себе в рот — ммм! Вкуснятина!
Они щурились от удовольствия, слизывая с губ остатки личинок, однако эта демонстрация наивысшего наслаждения так и не сподвигла меня отведать личинок. Пирре и Ряэк не настаивали. Они до черноты зажарили кусок мяса и с лучезарными улыбками пожелали мне приятного аппетита. Затем дали мне возможность спокойно поесть, а сами принялись искать в шерсти друг друга, вытаскивая еловые иголки, муравьев и паучков.
Еще совсем маленьким я время от времени бывал у Пирре и Ряэк, сперва вместе с дядей Вотеле, потом и один или в компании с Пяртелем. Но именно в ходе поисков Лягвы Полярной я сошелся со зверолюдьми поближе. Несколько раз я даже оставался у них ночевать, когда, вымотавшись за целый день хождения по лесу, я настолько уставал, что просто сил не было возвратиться домой. Мама знала, что в лесу ничего со мной случиться не может, ведь я уже освоил заветную змеиную молвь, так что бояться мне было нечего. Вот она и не беспокоилась, если я не возвращался домой. Иногда я спал у Инца в змеище, иногда ночевал у дяди Вотеле. А в последнее время мне нравилось у зверолюдей, потому что там были вши.
Пирре и Ряэк разводили их — своих любимцев. У зверолюдей не было детей, вот они и отдавали им всю свою нежность. Насекомые жили в специально устроенных для них клетках, их было превеликое множество, и были они все очень разные. Там имелись обычные серые вши, но имелись и здоровенные, с лягушку, выведенные благодаря усиленному питанию и умелому отбору. Иногда Пирре и Ряэк брали их на руки и ласкали своими мохнатыми пальцами. Но что самое интересное — все эти вши беспрекословно слушались своих хозяев. Как уже сказано, насекомые вообще-то заветной змеиной молви не знают. Можно сколько угодно толковать что-то муравью, он и ухом не ведет. Сверчок знай себе поет, хотя ты не один раз цыкал заветные заклятья, которые любого зверя вмиг заставили бы умолкнуть. На сверчка это не действует. Паукам и божьим коровкам — прирожденным идиотам — тоже ничего не втолкуешь. Да и вши, собственно говоря, тоже довольно тупые существа, обычно от них толку не добиться. Тем удивительнее, что Пирре и Ряэк выдрессировали их словно каких-то умнейших бойцовых волков.
Вши выполняли именно то, что требовали их хозяева. Они шли на зов, ложились навзничь, выстраивались в шеренгу, забирались друг другу на закорки и катались по земле подобно лисятам. Протянешь им руку — они в ответ вежливо протягивают лапку.
Все эти фокусы они выполняли только по команде Пирре и Ряэк. Если я пытался заставить их сделать что-то, они ни одной лапкой не шевельнут. Я был очень разочарован, ведь я, по своему разумению, прекрасно освоил змеиную молвь, ничуть не хуже зверолюдей. Когда я спросил Пирре и Ряэк, почему вши меня не понимают, они расхохотались.
— Дело ведь не только в заветных змеиных заклятьях. Ты вслушайся хорошенько, как мы с ними разговариваем, — мы произносим слова на старинный манер, как говорили зверолюди. В давнишние времена, когда наши пращуры еще жили в пещерах, не зная огня, они управлялись и с насекомыми. Как иначе смогли бы они пережить нашествия комаров и слепней, которым ничто не мешало пить их кровь, потому что не было отпугивающего дыма костров. Увы, теперь это древнейшее наречие позабыто. Мы тоже не умеем говорить так, как говорили десятки тысяч лет назад. Из всех насекомых мы можем общаться только со вшами, они долгое время жили в шерсти животных и кое-чего там поднабрались. Но отогнать мошку — это нам уже не по силам. Жаль, но былые знания исчезают.