— Совершенно дурацкая история, — заключил дядя Вотеле.
— Я и говорю, что Лемет круглый дурак! — поддержала Сальме. — И как только он мог искупать в священном озере какую-то мерзкую вошь?
— Озеро озером, — сказал дядя Вотеле. — Все в нем могут купаться. Не понимаю, почему из-за этого надо волков резать. Юльгас спятил.
— Он же хийетарк, — вставила мама, вытирая слезы, чувствовалось, что появление дяди Вотеле ободрило ее. Она высморкалась, встала и принялась резать дяде мясо.
— Может, одним волком обойдется? — предположила мама. — По мне, этого достаточно, чтобы умилостивить водяного-хранителя озера.
— Какого такого хранителя озера? — спросил дядя Вотеле. — Ты когда-нибудь в жизни видела хранителя озера?
— Ну это же обычай такой. Сам знаешь. Старинный обычай. Хранителям завсегда приносят жертвы. На то и нужен хийетарк.
— Вообще-то я, по правде говоря, никогда этого не понимал, — признался дядя Вотеле. — Ну да ладно, есть обряды, обычаи, которые объединяют людей, и бывает, очень даже славно стоять в священной роще и смотреть, как Юльгас с песнопениями жжет свои травы. Но ни с того ни с сего зарезать целое волчье стадо — это же дикость! Кровь испортит воды озера куда сильнее, чем какая-то несчастная вошь. Я пойду с тобой, Лемет, и сам поговорю с Юльгасом.
— Одного волка все-таки можно бы прихватить, так, на всякий случай, — предложила мама.
— Нет, — возразил дядя. — Пусть себе в волчарне отираются. И давайте наконец поужинаем, и хватит переживать. Я вижу — у вас даже совиные яички есть!
— Можешь взять их, — сказал я, влюбленно глядя на дядю. На душе вдруг стало так легко, словно извлекли из меня огромный камень, и я вдруг почувствовал чудовищный голод, ведь возникшую пустоту требовалось чем-то заполнить. Но я с радостью был готов уступить дяде совиные яички, он был для меня героем. Дядя с улыбкой поблагодарил меня.
— Я съем одно, другое — ты, — предложил дядя. — Приятно видеть, что вы опять становитесь похожи на людей. Я, когда вошел, подумал было, что случилось невесть что.
— Я и вправду до смерти перепугалась, как услышала, что надо всех наших волков в жертву принести, — призналась мама. К ней вернулось обычное спокойствие, и она принялась носить из кладовки всё новые и новые куски мяса, хотя дядя Вотеле давно уже отмахивался от них. — Но теперь всё в порядке. Да, сходи поговори с Юльгасом. Чего это он взбеленился.
— Поговорю, поговорю, — пообещал дядя. Я на радостях высосал свое совиное яичко, Сальме тоже вроде бы вполне успокоилась, поскольку последние события по крайней мере на какое-то время вытеснили Мымми из маминой головы.
Незадолго до полуночи мы с дядей Вотеле отправились в путь. Вместе с ним я чувствовал себя достаточно уверенно и больше совсем не боялся Юльгаса. Да что он может мне сделать, если со мной дядя Вотеле? Пусть принесет в жертву водяному свой длинный носище, если ему так неймется пустить в ход нож!
Тьма стояла над озером, и темная вода лоснилась. Казалось, водная гладь подернулась посреди лета странным черным льдом, и впору было поверить, что под ним живет кровожадный водяной. Мне стало немножко не по себе, и я с удовольствием ухватился бы за руку дяди Вотеле, но постеснялся, ведь я уже большой. Я просто вплотную прижался к дяде, для успокоения вдыхая его запах.
— Юльгас! Ты где? — крикнул дядя.
— Здесь я, — откликнулся хийетарк. — Очень хорошо, Вотеле, что пришел вместе с мальцом. Хоть поможешь мне в жертвоприношении, будешь держать волков за ноги. Ты наверняка уже знаешь, что за святотатство совершил твой племянничек.
— Знаю, — сказал дядя. — Только боюсь, никого мне за ноги держать не придётся, разве что собственные чесать — столько здесь комарья. Я не стал брать волков с собой. Ты же и сам понимаешь, что перерезать их — мысль не самая умная. Какой тебе в этом прок?
— Не стал брать волков с собой? — переспросил Юльгас, и я увидел, как из зарослей выходит хийетарк с длинным ножом в руках. — Как это понимать? Волки нужны, чтобы задобрить водяного, иначе он весь лес затопит.
— И как же он это сделает? — насмешливо поинтересовался дядя. — Каким манером это озерко может затопить целый лес?
— Почем ты знаешь, сколько в нем воды? — рассердился Юльгас. — То, что ты видишь своими дурацкими глазами, всего лишь кровля хором водяного! Земные недра полны вод, над которыми он властвует! И если мы не усмирим его гнев, он поднимет все эти воды на поверхность, и тогда затопит даже самые высокие ели.