- Глупый инквизитор. Глупец был, им и умрешь. Суть давно уже не в призраках прошлого. Этот мир задолжал мне, но долг вернуть не смог. И я нашел того, кто заставит его вернуть мне утерянное. Того, кто вырвет обещанное у мира из глотки, и сделает это с удовольствием!
- О чем ты, демон тебя побери! - прорычал Бык. Было заметно, что он с трудом себя сдерживает, чтобы не броситься в самоубийственную атаку на неподвижную и равнодушную толпу стражников и магов.
Маг обернулся и сделал шаг в сторону. Девушка, стоявшая позади него, ступила вперед и остановилась.
Белая, как снег, длинное серое платье, белые волосы, - маг не понял издалека, седые или просто такой цвет, - девушка напоминала сияющего духа Андрасте из песни Света, если бы не ее глаза. Бело-желтые, какого-то грязного оттенка, с бурыми прожилками, без какого-либо намека на радужку или зрачок, и грубый шов на горле. Она была мертва, давно мертва, но ходила и двигалась. Кукла мага крови. Труп, не сохранивший ни проблеска сознания.
Изабелла невольно вскрикнула, сжимая кинжалы с такой силой, словно желая их раздавить.
- Он пообещал вернуть ее? Это невозможно! Я уже видела такое! Это просто труп, а ты - просто очередной псих, попавшийся на крючок к демону! У магии свои законы, и она не возвращает мертвых!
Магистр зашелся неприятным, шелестящим смехом, словно кто-то уронил пачку бумаг. Он тяжело оперся на посох, чуть наклоняясь вперед.
- Довольно откровений. Вы можете сражаться. И умереть. Надеюсь, вы не питаете иллюзий по поводу собственного превосходства? Вас пятнадцать. Нас - восемьдесят шесть, - смех магистра стих так же резко, как и начался. Лицо вновь превратилось в ничего не выражающую погребальную маску. - А можете уйти. Мы не будем вас удерживать. Вы не важны. Ничто не важно. Только она. И эти филактерии, - и малефикар замолчал, обрывая сам себя на полуслове. Но кунари не стал дожидаться ответа союзников. Он, в любом случае, уходить не собирался.
- "Быки"! В атаку! Инквизитор! Уничтожь филактерии!
- Нет! - закричал магистр, и в то же мгновение вокруг него взвилось кровавое пламя.
Все смешалось в кучу. Тревельян бросился вглубь пещеры, но его ногу обвил один из кровавых щупалец и потащил к Септимусу. Развернувшись, маг выстрелил молнией, и даже попал, но путь к хранилищу уже был отрезан.
Кассандра и Изабелла стояли спиной к спине, прикрывая наместника, без передыха стрелявшего из Бьянки в самых рьяных, но ему это не помогло. Не прошло и минуты, как в них полетело заклинание огненного взрыва, разметав друзей на большом расстоянии друг от друга. Кассандра и Варрик поднялись спустя пару мгновений, а вот пиратка осталась лежать на земле. Бык сражался в окружении своей команды, слаженно и даже как-то красиво, но Долийка вместе с еще несколькими магами и лучниками не могли сдержать поток заклинаний, обрушившийся на них, а мечникам не удавалось пробиться сквозь зачарованных стражников, чтобы добраться до группы прикрытия. Один за другим "быки" падали, пронзенные не мечом так бушующей, яростной стихией. Вот в кадана полетел чей-то топор, попал в плечо. Заревев, тот вырвал его, оросив кровью ближайших врагов и друзей, и бросился в бой еще яростнее. Раздался взрыв - Глыба на скорую руку метнул в магов несколько бомб, попал, но выжившие, не обратив никакого внимания на раненных и убитых, продолжали теснить врагов, ступая прямо по телам своих товарищей. И среди всего этого хаоса - оазис магии крови и силы демона: магистр-малефикар Септимус Рейли.
Тревельян взглянул в его безжизненные глаза и прочитал в них свой приговор. Их всех здесь перебьют. Они умрут ни за что. Их борьба с самого начала была бессмысленна. Сама его жизнь - бессмысленна, в ней нет даже цели! Всю жизнь шел туда, куда вели обстоятельства, сначала в круг, потом в инквизицию, теперь - в хранилище. Никогда не пытался что-то изменить, сломать обстоятельства под себя, направить в другую сторону! Нет, брел как баран на привязи, и вот куда это его привело - на бойню. В ней жизнь баранов и имеет привычку оканчиваться.
- Заткнись! Прочь из моей головы, демон! - Закричал инквизитор, в ярости пытаясь заключить Септимуса в электрическую клеть, но тот легко ушел от удара. И рассмеялся. Жутко и холодно, словно его голосом сейчас владел тот самый демон Страха. На его лице набухли большие красно-синие вены, они пульсировали так, словно вот-вот лопнут. А за его спиной стояла все так же равнодушно мертвая девушка.
Инквизитор увидел, как падает Кассандра, как сразу несколько магов призывают вьюгу на голову упрямого наместника, и план родился мгновенно. Больше здесь никто не умрет! Он бросился на Рейли, вновь пытаясь заключить его в клетку, но тот снова увернулся, на что и рассчитывал инквизитор.
Малефикар еще не понял, еще не отзвучал его смех, а Тревельян уже стоял позади него, прижимая к себе спиной девушку, одной рукой открывая ей рот, а другой - приставляя к нему огненную бомбу. По его пальцам, в опасной близости от запала бегали электрические разряды.
- Стоять! Всем! - рявкнул он.
Вокруг все замерло. Кровавое пламя медленно опало, и Септимус протянул руки ко все так же безучастной кукле:
- Эйлин!
- Я сказал стой! Иначе я разнесу ее голову на мелкие ошметки, и тебе больше нечего будет оживлять!
Малефикар молча смотрел на него пустыми глазами. Но не двигался. Никто, ни он, ни его огромное порабощенное войско, они замерли, словно были камнем.
- Сейчас мои друзья уйдут, и никто не последует за ними. Потом мы уничтожим все филактерии. И после этого я верну тебе ее.
- Нет. Без филактерий у нее не будет и шанса. Это все равно, что убить ее. А если она мертва, то и все вы - тоже. Уходите. Это все, что я могу предложить.
Тревельян, помедлив, кивнул. И не сводя взгляда с мага крови, крикнул:
- Все - отходим! Возьмите раненых и мертвых. Выносите их. - И заметив, что никто не тронулся с места, рявкнул: - Живо!
- Я не оставлю тебя здесь одного, кадан!
- Пошел вон, Бык! - едва ли не зарычал инквизитор. «Им же предлагали уйти! А теперь что? Кто из его друзей умрет сегодня? Кто уже умер?» - Это приказ!
Мгновение, и холодный ответ:
- Слушаюсь, Босс.
Он не смотрел на соратников, проталкивающихся мимо и вытаскивающих друзей. Не хотел знать, кто погиб из-за их глупости. Не хотел видеть раненых. Он сорвался на Быка, но виноватым считал себя. Максвелл просто стоял и ждал, ждал, ждал бесконечно, давая друзьям время уйти как можно дальше.
Потом толкнул малефикару его мертвую жену, и развернувшись, пошел к выходу. Он не ожидал, что уйдет живым. Ждал чего угодно - ножа, меча, стрелы, заклинания, даже цинично делал ставки с самим собой, чем его сейчас прикончат, а вот на то, что выйдет живым - не рассчитывал. Путь показался ему бесконечным. На душе было холодно и пусто. Еще десяток шагов, и его лицо осветили кроваво-красные лучи закатного солнца.