«Я должна снова спросить тебя, Октофф. Ты сохранишь мои секреты?»
«Да», - сказал он и хотел, чтобы это было именно так.
Собака улыбнулась. «Я была уверена». Мышцы двери сократились и с тихим хлопком дверь поднялась со своего хрящевого каркаса.
Порыв непонятных запахов окутал Октоффа, когда он вошел в святая святых Красотки. Это была большая комната, хорошо освещённая ярко-горящим розовым биолюмом, и она была заполнена Диковинками. Их были сотни во всём разнообразии, которых он уже видел, и много даже ещё незнакомых.
Самые близкие Диковинки толпились вокруг стола, заставленного незнакомой едой. Вдоль стены слева от него находился большой альков, полный жабо-существ. Здесь и там по всему обширному пространству пола на низких возвышениях стояли узорчатые карлики, которых Красотка называла телесными поэмами, их коренастые тела были в ораторских позах. Между ними стояли группки фантастических существ, которые своими цветами и формами представляли невероятно сумасшедшую мозаику чудной плоти. Нечеловеческие глаза изучали его и комната была наполнена напряжённым молчанием.
Говорящая подтолкнула его своим плечом. «Ты должен кое-что увидеть».
Он прошёл за собакой через портик в комнату по-меньше. Позади послышался шёпот. В центре комнаты стоял троноподобный стул, обращенный к большому круглому узору на стене.
«Садись здесь, на место Старого Мужа», - сказала Говорящая, становясь у стула.
Октофф опустился на стул и стал ждать. «Смотри на экран», - сказала Говорящая. «Он соединён с сенсорной связью в покоях Нового Мужа». Говорящая засмеялась. «Она не знает».
Октофф подался вперёд, сконцентрировался на свете, кружащимся на экране. Картинка медленно обрела форму. Лэнилла сидела, ссутулившись над столешницей, заставленной устройством связи. Прозвонил звонок, она прислонилась левым глазом к сканнеру сетчатки и индикатор засветился зелёным. Она повернулась и пристально уставилась в маленький холокуб.
Голос из холокуба был мягок, но полон сухой, небрежной власти. «Твоё время на исходе», - сказал он.
Лэнилла ответила с боязнью и мольбой в голосе. «Послушай», - сказала она. «Ты одобрил план, ты сказал это с уверенностью, ты предоставил ему всю свою поддержку».
«Да... но я не думал, что ты будешь так медлить, Лэнни».
Лэнилла прикусила губу. «Медлить? Я здесь меньше недели».
Наступила пауза. «Я перефразирую, Лэнни. Я ожидал большей скорости от тебя и меньшей от Законного Схода. Охранный законопроект уже вынесен на заседание и, надеюсь, ты понимаешь, что это означает».
Лэнилла опустила глаза. «Сколько, по-твоему, есть времени?»
«Они огласили законопроект сегодня в полдень. Думаю, принятие займёт пару дней, с учётом всего давления, которое окажет Комитет по охране природы. Если к этому времени ты не преуспеешь... что ж, надеюсь, тебе там нравиться, потому, что именно там я тебя и оставлю».
Её лицо побледнело. «Нет».
«Лэнни, Лэнни. Мёртвые фермы дали тебе хорошую жизнь. Пришло время вернуть долг. Ты же не допустишь, чтобы это чудовище раскачало нашу лодку, не так ли? Если не сможешь... что ж, кто-то преданный должен будет присмотреть за ним. Столько, сколько потребуется».
Лэнилла подняла подбородок и в её глазах вновь загорелся огонёк. «Эта штуковина уже довольно крепко привязалась к нему. Ещё не достаточно, но скоро...»
«Лучше бы тебе найти способ, как их подогнать. Два дня и это только догадка. Всё может произойти раньше».
«Я лишь могу сделать всё, что от меня зависит».
«Да, думаю, это так. Хорошо, придерживайся графика связи, пока не умрёшь». Октофф услышал безжизненное хихиканье. «Это другой способ, которым ты можешь выполнить работу, Лэнни. Другие штуковины были примечательно переменчивы. Если ты разозлишь Биомантику настолько, что она убьёт тебя раньше, чем будет принят законопроект, это сработает. Всё, что нам нужно, это доказательство её опасности. Если ты пропустишь сеанс связи, мы запустим записыватели и увидим, что с тобой приключилось... а затем отдадим приказ сбросить зажигательную бомбу».
Лэнилла без единого слова отключила куб.
Говорящая посмотрела на него. «Ты понял, Октофф?»
Он встрепенулся. «Могу догадаться. Если ты продержишься ещё два дня, то, возможно, она не сможет навредить тебе - вот как это выглядит для меня». Он попытался улыбнуться, но это было трудно. Ещё два дня, подумал он, ещё два дня. Скоро мне придётся что-нибудь сделать.
«Я подумала, что ты должен увидеть это, Октофф. Она говорит со своими руководителями дважды в день, в полдень и в полночь».