— Ну, полюбуйтесь, — прошептал лейтенант, раздвинув в сторону гибкие прутья лозняка.
Ермаков заглянул в узкий проем и увидел темную полосу воды, разделенную пополам светлой лунной дорожкой. Это и была пограничная река Аргунь.
— Шириной такая же, как Шилка, — шепнул он.
— Только шибко злой, — поправил его Бадмаев и повернул в обратный путь.
На обратном пути говорили мало — больше думали. На подходе к дзоту Бадмаев остановил Ермакова, тронул его за локоть:
— Есть у нас один просьба, гвардеец. Боевая задача, дело ясное: налет на погранзаставу, потом разведка местности. Так вот, первую часть шибко просим отдать нам. У нас с их заставой свои счеты. Нам надо поговорить с ними по душам. Понимаешь? Вам обижаться не надо: вы повоевали, вам уже хватит.
— Мы вам не соперники. Разведаем противоположный берег, а потом сядем на машины — и вперед!
— Договорились! — обрадовался Бадмаев. — Мы вам для разведки дадим опытного провожатого — нашего тигролова Архипа. Он ночью видит зорче филина, а слышит лучше овчарки.
— Подойдет! — согласился Ермаков. Простившись до утра, Бадмаев пошел на погранзаставу, а разведчики — в отведенную для них землянку.
— Вот ведь как случается в жизни, — пошутил Филипп, шагая в землянку, — ехали на Шилку — попали на Аргунь.
Ермаков ему ответил на это своим постоянным присловьем:
— Раз надо, значит, надо.
VI
Ночь на девятое августа. Части подняты по тревоге. Как только скрылась луна, разведчики и пограничники выдвинулись к Аргуни. Ермаков и Бадмаев забрались в густой куст лозы и смотрели сквозь тонкие, гибкие прутья на черную реку и мельтешившие на ней звезды. Ермаков смотрел на Аргунь по-деловому — как на водную преграду, прикидывал, сколько потребуется времени, чтобы перемахнуть на тот берег. А Бадмаева, прослужившего на востоке многие годы, занимало совсем другое: он думал о значимости предстоящего момента. Более десятка лет самураи, явившись сюда из-за морей, лихорадили наши восточные границы: совались на Хасане, ломились на Халхин-Голе, безобразничали здесь всю войну. И вот подошел час расплаты. Где ты там, заморский дьявол? Плати сполна за все свои пакости!
— Уже пора, — с придыханием прошептал Бадмаев, взглянув на фосфорические стрелки часов.
— А коль пора — пойдем! — просто ответил Ермаков и взмахнул рукой.
Бойцы проворно выдвинули из-за кустов легкие просмоленные лодки, потащили их волоком по траве к берегу. Захрустела под ногами мелкая галька, заплескались под веслами встревоженные волны. А вот и противоположный берег. Архип Богачев первым выпрыгнул на берег и залег у обрыва, чтобы в случае необходимости прикрыть товарищей. Но молчал онемевший берег. Значит, можно идти дальше.
Обязанности были распределены заранее: пограничники, как знатоки прибрежной полосы, снимут сторожевые посты, блокируют пограничную заставу; разведчики пойдут в глубь вражеской территории. В провожатые им Бадмаев выделил амурского тигролова Архипа Богачева.
Разлучаясь у реки со своими дружками-пограничниками, Архип недовольно сопел, чертыхался и что-то бурчал себе под нос. Сколько лет он, глядя за Аргунь, примерялся, как способнее подобраться к вражеской заставе, откуда лучше всего ударить по ней, чтобы сполна отплатить за сына. И вот приходится шагать мимо заставы. Какая неудача! Ермаков, поспешая в темноте за проводником, тихонько урезонивал его:
— Не тужи, папаша, хватит японцев и на твою долю. Целый миллион их перед тобой!
На правом берегу Аргуни разведчики сели на танки. Начался труднейший поход через обширную горную страну, именуемую Большим Хинганом. На разведчиков была возложена нелегкая обязанность отыскивать бригаде подходящий путь. Они выскакивали на машинах или мотоциклах далеко вперед, обшаривали болота, отыскивали путь в буреломах. Иногда приходилось отходить назад, брать другое направление и начинать новый поиск. Нещадно палило солнце — калило землю, припекало спины и плечи. Под машинами зыбились липкие солончаки и непролазные болота. Выли по-звериному моторы, все вокруг заволакивало едким, приторным перегаром.
Архип Богачев состоял при командире разведвзвода вроде бы нештатным советником по горно-таежным делам. Красный от жары и мокрый от пота, он сидел у башни танка и, как полководец, показывал рукой, куда следует ехать. А когда застревала машина или мотоцикл, подкладывал под колеса сломанные лесины, принесенные невесть откуда камни. Ермаков был доволен своим бородатым помощником, даже подумал: «Вот такого бы родителя заиметь. И повоевали бы вместе, и домой в обнимку пожаловали. Красота!»