Он смотрит на меня, пока я пью. Это ужасная водка, но только такой напиток мне доступен, и я продолжаю пить. Закончив, я облизываю губы, и он спрашивает.
– Зачем ты это делаешь?
– У меня сохнут губы, – хмурюсь я.
– Нет. Я не это имел в виду.
Взяв стакан из моей руки, он гладит меня по пальцам, поворачивает стакан и касается языком там, где были мои губы.
– Ты всегда пьёшь из стакана там, где пил я. Зачем?
– Неуверена в чистоте стеклянной посуды, но уже знакома с твоими микробами. Если бы у тебя была инфекционная болезнь, я бы уже поймала её, поэтому пить с твоей стороны безопаснее, чем с любого другого бокала.
Он фыркает, задумчиво глядя на меня.
– Это комплимент с твоей стороны, не так ли, Наоми? Ты всегда говоришь правду.
Я хмурюсь. Он хотел комплимент? Он задал вопрос, а я ответила.
– Не понимаю.
Он машет рукой.
– Не обращай на меня внимания. Я становлюсь сентиментальным, когда нахожусь в отвратительном настроении. Полагаю, я надеялся услышать, что ты прикладываешь свой рот к моему стакану, потому что тебе нравятся мои прикосновения.
Склонив голову, я обдумываю это.
– Мне нравятся твои прикосновения. Но ты ведь не об этом спрашивал.
Василий долго смотрит на меня, а его взгляд скользит по моей груди, выбившейся из корсета. К моему удивлению, он кладёт пистолет на соседний столик, проводит рукой по моей талии и тащит меня к себе на колени. Я оказываюсь прижатой к нему бёдрами, а моя грудь практически прижата к его лицу. Кресло не настолько большое, чтобы мы разместились с комфортом, но думаю, это не то, чего хотел Василий. У него странное выражение лица, и мне жаль, что не могу распознать, что оно значит.
– Тебе удобно? – спрашиваю я, скрещивая колени.
– Нет, – говорит он тихим голосом. – Я изнемогаю. Но буду контролировать это. Не хочу напугать тебя.
Он опускает руку на моё голое бедро, сжимая его.
Сегодня Василий ведёт себя как-то бессмысленно. Я изучаю его лицо, которое находится так близко от моей груди, оно кажется несчастным и напряжённым. Плохо разбираюсь в большинстве выражений лиц, но знаю, когда уголки чьего-то рта опущены вниз, значит, его нужно утешить. Тем не менее, я не разбираюсь в таких вещах. В целом, не очень хороша и в эмоциях. Я прикусываю язык, чтобы сдержать желание выплеснуть на него факты от лицевых мышц, задействованных при хмурости, потому что хочу сделать что-то большее, чтобы отвлечь Василия.
Мне хочется помочь ему. Помочь, потому что он мне нравится. Он вдумчивый и добрый, несмотря на свою ярость. Я стараюсь думать о том, чтобы сделал Дениэл. Представляю своего брата, и через некоторое время неловко погладив Василия по плечу, спрашиваю.
– Ты хочешь поговорить?
Он поднимает на меня взгляд.
– Поговорить?
Возможно, я неверно истолковываю его настроение. У меня это плохо получается. Но хочу стать лучше, чтобы помочь ему. Видеть его несчастным огорчает меня. Я продолжаю похлопывать его по плечу, ощущая, как неуместно всё это.
– Дениэл всегда спрашивает меня об этом. Подумала, может быть, это уместно спросить. Я ошиблась?
Долгое время Василий молчит, но затем говорит.
– Полагаю, нам стоит обсудить то, что произошло сегодня вечером в той комнате.
Сто́ит? Я раздумываю об этом, вспоминая события, произошедшие в комнате. Моё внимание автоматически переключается на колени Василия и служение ему.
– Если хочешь поговорить об этом, давай, конечно. Я наслаждалась собой. Вполне. Это была моя первая попытка фелляции15. Никогда не думала, что такое может меня заинтересовать. Но обнаружила, что была очень возбуждена в тот момент, и хотела видеть твою реакцию. Это было то, что сделала бы Карен. И мне это очень понравилось. Мне грустно, что тебе не понравилось...
– Нет, Наоми, – говорит он мягким голосом. – Дело не в том, что мне не понравилось. Мне понравилось. Я имел в виду Эмиля.
Я морщу лоб.
– Я не хотела брать в рот у Эмиля. Только у тебя.
– Имею в виду, что я убил его. Перед тобой, – он наклоняет голову, рассматривая меня. – Я пытал его и стрелял в него. Несколько раз.
– Ну да, – пожимаю я плечами. – Я не знала его, а он стоял на нашем пути. Мне не жаль.
– Но ты не боишься? – он медленно ласкает рукой мою руку, будто теперь ему позволено прикасаться ко мне.
Думаю о его способности перемещаться назад, как переключатель. Когда он направил пистолет на яйца Эмиля и выстрелил, выражение его лица было каменным. А в следующее мгновение он смотрел на меня так жарко, что я подумала, он хочет меня поцеловать. Полагала, дихотомия16 должна беспокоить меня, ведь люди обычно связаны по-другому. Знаю, Дениэл убивал людей. Не считаю его плохим из-за этого. Не знала этих людей, поэтому не волнуюсь о них. Это звучит жестоко, но это правда.