Сандрина Лорелей
В глубине древнего лесного массива, где вековые стволы нашептывали ветрам свои заветные тайны, сидя на покрытой мхом ветке дуба, я неспешно беседовала со своим дворецким. В свежем воздухе витал пронизывающий болотный запах, контрастирующий с прохладой лунного солнца.
— Терпеть не могу, когда на дворе зима, а снега нет, — заметила я с меланхоличным оттенком в голосе. — А еще не выношу, когда приходит лето и наступает такой холод…
Мой верный и мудрый дворецкий Вито повернулся ко мне, его глаза были исполнены пониманием.
— Значит, госпожа, вы не любите, когда неожиданные вещи нарушают привычный уклад жизни?
— О нет! — возразила я, покачивая ногами в воздухе. — В том-то и дело… Я слишком часто ожидаю неожиданного, и это утомляет неимоверно. Когда нормальность растворяется в неожиданном, ничто уже не является по-настоящему нормальным. Понимаешь?
Мужчина задумчиво кивнул.
— …Пожалуй, — произнес он. — Вы, похоже, весьма философски настроенная натура, госпожа Лорелей. Откровенно говоря, я восхищаюсь вами.
— Я же просила не называть меня так, Вито! — улыбнулась я. — Просто Сандри. К тому же я не такой уж и философ. Просто, когда тебе не с кем обсудить свои мысли, хочется уйти в глубокие размышления…
Я с грацией спрыгнула со своего насеста, мягко приземлившись на озябшую лужайку.
— Вам одиноко, госпожа? — спросил Вито, подходя ко мне с беспокойством на престарелом лице.
Я замешкалась. В голове проносились мысли, но я отказывалась признавать тяжесть на сердце.
— Нет… Не совсем, — отозвалась я, пытаясь увильнуть от темы. — Мне нравится размышлять о значении жизни. Но когда вокруг слишком людно, порой трудно глубоко мыслить, ты не находишь?
— Я полностью с вами согласен, госпожа… Сандри. В уединении приходит ясность ума.
— Я рада, что мы с вами единомышленники, — сообщила я, на губах заиграла улыбка. — Вы замечательный человек, Вито.
Лицо дворецкого засветилось, от его глаз исходило ощущение домашнего уюта.
— Благодарю, Сандри.
— Но, Вито… Скажи мне, пожалуйста, почему ты до сих пор держишься меня, когда всем остальным уже нет дела? Даже моим родственникам?
— В моем возрасте смысл жизни заключается в том, чтобы заботиться о судьбе близких, — тихо прошептал он. — Вы для меня как дочь, Сандри. Единственный человек, который имеет для меня смысл.
Я опустила голову, скрывая расцветающее внутри меня тепло.
"Какая у него добрая, мудрая душа…", — подумала я про себя. Может, Вито и не осознает этого, но он заполняет пустоту в моем сердце, заменяя семью, которой у меня никогда не было…..
Эскар Тамасви
Сейчас
Три месяца. Три проклятых долгих месяца я провел в Орденской тюрьме. И за что? За то, что якобы уничтожил душу бродячего нищего, которого я даже и пальцем не трогал?.. Что за маразм!
Стены темницы из черного турмалина давили, сковывая силы жнеца. А стесанный пол из олово-висмута, что изолировал мою ауру от подпитки из атмосферного потока энергии, были единственными свидетелями моего несправедливого заточения.
С каждым последующим днем во мне нарастал неистовый гнев. Я жаждал свободы не только от гнетущей темноты этой энергопоглощающей камеры, но и от сковывающих меня оков иерархии. Орден Дахмы, высокопоставленные представители Дэсмура, решили покарать меня, спровоцировав мое показательное заточение.
Наконец-то освободившись от вампиров моего времени, я в полумраке поднялся по лестнице в свою обитель.
В тускло освещенных коридорах трактира "Черная Лилия" меня одолевало раздражение. Отсутствие достаточного освещения издевалось надо мной.
— Черт возьми, Эльвира… — пробормотал я. — Неужели ты не можешь хотя бы раз обратить внимание на дрянное освещение в коридорах заведения, где ты являешься управляющей?
Мои слова, никем не услышанные, эхом отдавались в пустоте. Хотя это был уже не трактир моего отца, я не мог не чувствовать личной причастности к успеху заведения. Ведь когда-то оно принадлежало моему роду веками.
Когда я вошел в свою мрачноватую, но довольно уютную квартиру и рухнул на кушетку, на меня навалилась тяжесть многонедельной бессонницы. Я безучастно уставился в потолок, погрузившись в океан гложущих мыслей. Воспоминания о заключении не давали покоя, мучил вопрос: как такое в принципе было возможно?..
Вероятно, ответ лежал в плоскости деятельности Ордена. Их мотив становился очевидным. Они хотели, чтобы я систематически выполнял свою жатвенную функцию; дефицит поставляемых душ в счетчик времени вызывал их подозрение и гнев.