Однако накатилась вдруг на Киев беда, которая и примирила христиан с язычниками.
Из степей вышла печенежская орда и начала жечь села у реки Рось.
Улеб живо собрал войско. Пеший полк он доверил Гробою, конную дружину возглавил сам.
Поскольку Святослав, уходя в Болгарию, забрал все насады, сплавляться вниз по Днепру пешему полку было не на чем. Взять купеческие ладьи Улеб не решился, чтобы не рассердить торговых гостей, от которых во многом зависело процветание Киева.
Войско киевлян двинулось на Рось вдоль берега Днепра.
Осенний ветер гнал в лицо Улебу запахи поздних покосов. Полки перешли вброд речушку Ильву. До Ильвы кое-где на полях еще можно было видеть смердов в белых рубахах, торопливо убирающих пшеницу и ячмень. За Ильвой все деревни встречали русское воинство пустотой и безмолвием. Слух о надвигающихся печенегах разогнал селян по окрестным лесам.
У речки Россавы киевляне наткнулись на следы печенежской конницы. Следопыты определили, печенежский отряд числом не меньше трех тысяч всадников прошел здесь вчера днем, направляясь в сторону Черного леса.
Улебу это показалось странным. Степняки обычно избегают лесов.
– Печенеги просто хотят поохотиться на смердов, – беспечно проговорил Гробой. – Степняки знают, что жители многих деревень во время опасности укрываются в Черном лесу.
Улеб не стал спорить с Гробоем. Однако тревога, засевшая в его сердце, уже не покидала князя.
Под вечер зарядил дождь, то усиливаясь, то ослабевая. Войско укрылось в светлом березовом лесу, терявшем пожелтевшую листву.
Улеб сошел с коня и побрел наугад в глубь рощи, чтобы размять ноги. Тяжелые дождевые капли падали на его плечи, укрытые красным плащом.
Опустилась ночь. Дождь прекратился. Ратники устраивались на ночлег на сырой опавшей листве.
Завернувшись в плащ, Улеб дремал, привалившись к корявому березовому стволу. У него под рукой лежали щит и меч. Кто-то осторожно растолкал князя. Улеб открыл глаза. Перед ним стоял один из его отроков-оруженосцев.
– Господине! – громко прошептал отрок. – Там дозорные тебя кличут.
Отрок кивнул через плечо.
Улеб встал на негнущиеся ноги, полные свинцовой тяжести. Он подошел к дозорным. Их было трое.
– Княже, – заговорил старший из дозорных, – добрались мы до опушки леса. Оттуда виден за луговиной соседний лес, тоже березняк. Над тем дальним лесом зарево какое-то виднеется. Не иначе, костры там горят. Много костров!
– Чего же не посмотрели, кто там костры жжет! – проворчал Улеб.
Гридни виновато переминались с ноги на ногу.
– Ежели печенеги рядом, то в темноте можно на засаду напороться, – проговорил один из них.
– Вот, мы и надумали, сначала сообщить о зареве над лесом, – добавил другой.
– Может, это вовсе не печенеги костры жгут, – сказал Улеб, борясь с зевотой.
– Кто же еще окромя них? – заметил старший гридень.
– Сейчас проверим, кто там за дальним лесом небо коптит. – Улеб передернул плечами, сбрасывая с себя остатки дремы. – Коня мне!
За лесом оказался печенежский стан. Степняков было очень много.
Вернувшись из дозора, Улеб разбудил Гробоя.
– Плохо дело, боярин. Печенегов за лесом многие тыщи! Уходить надо, покуда не рассвело.
– Еще чего! – рассердился Гробой. – Подымай полки, князь. Свалимся на степняков, как снег на голову!
Улеб не стал возражать, дабы Гробой не подумал, что он испугался.
С первыми лучами восходящего солнца русичи выбежали из леса и обрушились на просыпающийся печенежский стан. Сражение развернулось среди шатров, догоревших кострищ и мечущихся в испуге верблюдов.
Улеб спрыгнул с коня возле большого желтого шатра с красным верхом. На князя набросился с саблей наголо какой-то кривоногий степняк в плоском шлеме. Улеб с такой силой всадил в него копье, что от удара переломилось древко. Степняк рухнул как подкошенный. Обнажив меч, Улеб вбежал в шатер. Там было тепло от горячих углей в очаге, обложенном кусками дерна. Свет просачивался через отверстие в круглой войлочной кровле.
Услышав лязг вынимаемой из ножен сабли, Улеб резко обернулся. Из полумрака на него выскочил обнаженный до пояса коренастый степняк с рыжеватой бородкой и усами. Отразив два удара вражеской сабли, Улеб заметил в шатре другого степняка. Тот был совсем юн, его длинные черные волосы, по степному обычаю, были стянуты бечевкой на макушке. Юный печенег, видимо, только-только успел накинуть на себя длинный цветастый халат и натянуть на ноги короткие сапоги. У него в руках сверкнули холодным блеском узкая сабля и длинный кинжал.