Именно с борта такого аппарата, поднятого нашим авангардом, наблюдатель сообщил о скоплении чужих воинов на равнине у горы Мегиддо. Той самой, где почти три тысячи лет назад фараон Тутмос Третий отбил сепаратистские настроения у банды хаананских царьков, а тысячелетием позже другой фараон проделал подобную же операцию в отношении иудейского царя Иосии. Ну и здесь же, если верить видению одного слишком впечатлительного апостола, произойдет окончательная битва между добром и злом. Не думаю, что наш случай подпадал под данное определение. Причины, по которым султан привел именно сюда свое войско, были гораздо прозаичнее: долина преграждала путь к проходу в горной гряде, ведущему к Иерусалиму.
Развернуть войска на узком, зажатом холмами тракте, оказалось затруднительно. Сманеврировать куда-то в сторону тоже – нормальных дорог не имелось. Значит, хитрый Сайф ад Дин таки вынудил нас дать генеральное сражение, которого я пытался избежать! Наверняка его соглядатаи сообщили примерную численность нашего войска. Имея двукратное превосходство в численности и выстроив свои боевые порядки заранее, султан имел хорошие шансы завершить кампанию одним ударом. Как он считал…
Условия, в которые нас поставил противник, оставляли только один лишь способ вступления в бой: постепенный вывод отрядов с узкой дороги на равнину. Понятно, что развернутые совсем рядом войска султана ждать, пока мы завершим построение, не будут, а атакуют отряды по одному. Причем с разных сторон сразу.
Будь у нас обычное войско, я бы, наверное, выдвинул вперед пехоту, вооруженную длинными копьями. Она бы забаррикадировалась за повозками и попыталась бы сдержать атаку до развертывания тяжелой конницы в боевой порядок. Шансов такой ход давал немного, но они, хотя бы, в отличие от других вариантов, имелись.
Играть в рулетку с военной Фортуной мы, естественно, не собирались, поэтому первыми на равнину выбрались артиллерийские повозки. Они также организовались в некое подобие баррикады. А за ними стали строиться остальные части. Арабы, удивившись нестандартному поведению противника, времени терять не стали и сразу попытались осуществить кавалерийский наскок. Хватило одного картечного залпа трех десятков орудий, чтобы кавалерийская лава в ужасе откатилась от скрывшейся за клубами дыма баррикады, оставив на земле пару сотен убитыми и ранеными.
А сразу вслед за этим появились боевые планера. Все шесть. Их запускали по очереди конные упряжки, вместо корабельных велосипедистов, как в море. Тройка коней буксировала поставленный на сухопутную лыжу планер. Достаточно было более – менее прямого участка дороги длиной в полкилометра. Правда, каменистая почва приводила к необходимости замены лыжи после каждых трех-четырех вылетов.
До египтян, видимо, доносились какие-то слухи о страшных, плюющихся огнем деревянных птицах, используемых нами. По крайней мере, паника в их рядах началась тотчас же, как планера вынырнули из-за гряды. Пилоты имели приказ бить по ставке султана. Не по-рыцарски, да, но это меня не волновало. Ставка, окруженная гвардией на верблюдах, была хорошо различима даже с земли, и летчики не промахнулись. Бомбы были новыми, содержавшими горючую смесь, поэтому двенадцать взрывов султану шансов не оставили. Как и большей части его гвардейцев, самые невезучие из которых еще с полминуты метались живыми факелами среди обугленных трупов. Жестоко, зато наглядно и действенно.
Планерам, правда, дальности не хватило и пришлось совершить посадку с некоторым недолетом до наших позиций, но это уже не имело значения. После громогласной демонстрации эффективности артиллерийского огня и последовавшей сразу за ней ужасной гибели султана и его самого верного отряда от страшных летающих чудищ, моральный дух арабской армии, составленной из разнородных и часто враждебных друг другу отрядов, ушел в минус. И бойцы стали разбегаться кто куда, не дожидаясь, пока и на них прольется огненный дождь. Большая часть пехоты сдалась в плен, а кавалерия на быстроногих арабских конях умчалась вдаль, бросив обоз. Частично на север, а частично в сторону Иерусалима. Что означало значительное пополнение городского гарнизона перед нашим штурмом. Однако поделать с этим я ничего не мог.
Вернее, я попытался. Послал легкую конницу в погоню, чтобы не допустить усиления иерусалимского гарнизона. Однако, как выяснилось, не все отступающие отряды были перепуганы насмерть. Некоторые оказались полны решимости сопротивляться огненосным демонам. Короче, погоня попала в засаду и была почти полностью перебита.
Поэтому путешествие до Иерусалима растянулось еще дней на пять. Во-первых, надо было продвигаться осторожно, выявляя засады, которых оказалось несколько. Во-вторых, выкуривание их тоже потребовало времени. Вражеские силы закрепились на труднодоступных склонах, нависавших над трактом, и штурмовать их в лоб стоило слишком больших потерь. Лучше всего удавалось «выкуривать» их в прямом смысле слова, заливая горючей смесью с планеров, однако горные условия позволяли использовать крылатые машины далеко не везде. Ну и в третьих, подъемы кое-где оказались слишком крутыми для затаскивания тяжелых артиллерийских повозок, и иногда приходилось тратить несколько долгих часов на преодоление «узких» мест.
Но, наконец, мы увидели перед собой наскоро подновленные в ожидании штурма стены Иерусалима. Именно ради этого момента я работал последние пять лет. И успешно работал, как выяснилось! Осталось только захватить город. Значительная часть войск разбитого султана успела пополнить ряды его защитников. Если бы я предполагал долгую осаду, этот факт меня бы даже обрадовал – запасы в городе не бесконечные и на такой большой гарнизон не рассчитаны. Однако требовался быстрый штурм. Значит, придется готовиться к большим потерям в уличных боях.
Собственно, первая часть штурма завершилась буквально за пару часов, к глубокому изумлению и ужасу защитников. Никаких осадных башен и штурмовых лестниц мы, разумеется, не строили. Артиллерия прямой наводкой, но с безопасного расстояния, разнесла на куски как ворота, так и надвратные башни (тут поработали крупнокалиберные мортиры). Еще пара часов ушла на засыпку рва натасканными с ближайших склонов камнями, и путь в город оказался открыт. Правда, обороняющиеся, несмотря на шок от пушечной стрельбы, нашли в себе силы соорудить за это время баррикаду сразу за разбитыми воротами, но это задержало нас всего на полчаса. Подтащенные поближе пушки быстро разделались и с данным препятствием, после чего в город ворвались пешие и конные штурмовые отряды.
И тут же напоролись в тесноте кривых, узких улочек на жесткую оборону, понеся сильные потери. Пришлось на ходу менять тактику. Первой выходила защищенная большими щитами пехота, метала гранаты и давала пару залпов из дробовиков. Из-за ее спин под прикрытием клубов дыма вылетала тяжелая конница и добивала ошеломленного и понесшего потери противника. Тем не менее, многие из защитников города сражались фанатично. Видимо, считали, что пощады от такого, явно связанного с Шайтаном врага, ждать не стоит.
Взять Храмовую гору, зачистив город от последних обороняющихся, нам удалось только на следующий день. Жителей я грабить не разрешил, вызвав неудовольствие некоторых союзников. Но мусульманское население получило указание покинуть город в двухдневный срок, с тем имуществом, которое способно будет взять с собой. Когда-то Саладин поступил также с христианским населением города, и я посчитал это справедливым ответом. Тем более что такой шаг соответствовал моим дальнейшим планам.
А сейчас я стоял у входа в мечеть Омара. Где-то там внизу скрывается ответ, к которому я шел все это время. Остался последний шаг…