— Вы все еще кашляете.
— В море так хорошо. Плыть бы и плыть.
Я продолжил свой путь. На носу парохода собралась группа людей. Это были наши с командой судна. Опять, наверное, Хаккы с Обезьяной показывали какие-то фокусы. С удивлением я заметил, что среди них была и Ремзие. Она пела. Это оказалась мелодия жителей черноморского побережья. Все, как заколдованные, слушали ее.
Закончив петь, она подошла ко мне. Я специально напомнил ей, что она вроде как не поет песен.
— Надоело, — объяснила она, — Хаккы с обезьяной сидят. После того случая Хаккы боится и больше фокусов не показывает. Мне захотелось им спеть.
Какая все же странная женщина!..
Я посмеялся над ходжой, однако на следующий день, поговорив, признал его правоту. Господин Сервет хотел выгнать Пертева, но прибегнув к хитрости. В тот день лицо господина Сервета было насупленным.
— Есть одно соображение, — сказал он. — Вы жаловались, что мы много тратим, находили нашу труппу довольно многочисленной. К тому же некоторых из них мы взяли на испытательный срок. Если вы посчитаете нужным, можно кое-кого уволить, например, этого Пертева. Собственно, у парня таланта-то и нет.
Было понятно, что господин Сервет хочет свалить Пертева на меня. Однако чтобы я не понял, что все это он делал ради себя, он решил заодно с Пертевом уволить еще некоторых. Это игра, от большой политики ничем не отличающаяся.
Последний город, который мы посетили на черноморском побережье, оказался Трабзон. Проведя там неделю, мы должны были отправиться в горы. Постепенно все вставало на свои места. Наши дела продвигались неплохо. В Трабзоне мы могли задержаться чуть подольше, однако времени было в обрез. После Эрзурума нам предстояло отправиться в Эгзин-джан[71]. Оттуда двинуться к югу. Впереди нас ждали еще долгие месяцы гастролей.
Но в начале сезона мы планировали вернуться в Стамбул. Вся эта дорога очень развлекала ходжу.
— Ходжа Насреддин, когда его лодка села на мель, подумал, что море закончилось. Теперь и для нас море по-настоящему закончилось. Каким оно стало маленьким!
Сказав это, он тяжело вздохнул и прищурил свой рябой глаз, словно смотрел в океанские дали.
— Да, настанет день, когда и эти земли закончатся. Хочешь ты того или нет, а конец придет! Ах, что мы наделали, растеряли целую империю! Подумай только, выезжаем на гастроли. Арабистан, оттуда да Басры. Потом Хиджаз[72], Йемен. Хотя в Хиджаз нас бы не впустили. Но есть еще Египет, Траблус, Физан[73]. Ох, как я боялся раньше этого Физана. Да накажи Аллах того, кто изобрел автомобили. Все приблизили. Да и от родины горсточка земли лишь осталась.
— Но поехать-то туда можем, — сказал я. — И в Арабские Эмираты совершим путешествие.
Глаза ходжи наполнились слезами.
— Арабские эмираты, — произнес он. — Подумать только, эти арабские девочки. С черными, как уголь, глазами и бровями полумесяцем.
— Интересно, на каком языке ты их будешь там напутствовать? — пошутила Макбуле.
— На таком же, на каком ты Пертева!
— Не порть мне настроения, ходжа! Если бы только не было этого типа и этой бабы.
Мы возвращались в отель и всю дорогу шутили. Было уже довольно поздно.
Когда мы пришли в отель, я нашел у себя в номере письмо. В нем говорилось, что господин Сервет со своей дамой отправился в Стамбул. Господин Сервет по некоторым трудно объяснимым причинам внезапно был вынужден отправиться в Стамбул и взять с собой машинисточку. Все дела он оставил на нас. Через несколько дней он должен был нагнать нас в Эрзуруме.
Мы посмотрели друг на друга.
— Значит, смылся! — воскликнула Макбуле.
— Что стало с Пертевом? — спросил Ходжа с интересом.
— Лежит, — ответил Пучеглазый.
— Здесь что-то не так! — сказала Макбуле.
— Ну что ты, милая, без сомнения, он тоже переживает, — постарался успокоить ее ходжа.
— У нас есть немного денег, — произнес Пучеглазый. — Наверное, мы сможем продолжить наше дело. Не будем поддаваться панике. Даст Аллах, вернется.
Однако в его больших глазах читалась тревога.
Глава двадцать вторая
Ночью, когда мы прибыли в Эрзурум, мы как руководители собрались и провели в отеле собрание. Когда мы селились, у одного лезущего из кожи вон служащего отеля, мы узнали, что опять должны выступать для «Кызылая». Потом один молодой журналист тоже упомянул об этом, и после него к нам в отель зашел министр здравоохранения.
72
Хиджаз — территория на западе Аравийского полуострова, часть Саудовской Аравии. Историческое место возникновения и зарождения ислама — здесь находятся Мекка и Медина. В 1916–1925 — независимое государство, возникшее в результате восстания арабских племен против Османской империи.
73
Физан — одна из трех местностей, образующих Ливийскую республику. До начала XX века Физан принадлежал Османской империи и был местом ссылки. После Трипольской войны 1911 года эти земли отошли к Италии.