За спиной Кхарра так же верхом сидели еще трое инициированных — личные телохранители главы клана, его боевые командиры. Да, я знаю их всех. И потому ни один из них не привлек моего внимания, кроме темной фигуры, небрежно прислонившейся к крепостной стене. Свет факелов отбрасывал на его лицо причудливые тени, но даже в сумерках я прекрасно видела его единственное крыло и идеально-белые волосы, стянутые в высокий хвост на затылке. Шанар. Каратель. Не ожидала, если честно, встретить представителя проклятой расы в такой странной для него компании.
Алекс пошел вперед, оставив меня за своей спиной.
Я смотрела на Кхарра, и в его глазах не было ни ненависти, ни жажды крови, только слабое любопытство и удовлетворение.
Слегка склонив голову на бок, орк некоторое время внимательно меня рассматривал, и, кажется, остался доволен.
— Темной ночи, Моргенштерн, — поприветствовал он подошедшего Алекса. — Это и есть твой лучший воин? Не шутишь?
Герцог промолчал, выразительно глядя на орка, выражение лица которого стало откровенно насмешливым.
— Это же просто девчонка, — с сомнением в голосе продолжил Кхарр. — Она даже не инициирована. Хочешь сказать, если сейчас я велю любому из здесь присутствующих вступить с ней в бой, он не расплющит ее одним ударом?
— Я ценю её не за силу, — неохотно признался Алекс.
На лице Кхарра зазмеилась понимающая усмешка, а его командиры уже открыто веселились.
— Алекс, — голос орка был почти нежен, но это, вероятно, была самая опасная из его интонаций. Лучше бы зарычал. — Ты отдаешь мне свою постельную грелку?
Никогда не видела, как бледнеют от ярости эльфы. Мой герцог вспыхнул и весь как будто засветился, его руки непроизвольно сжались в кулаки, и, думаю, не только я услышала, как хрустнули суставы.
— Рейн не является моей любовницей, — справившись с эмоциями, холодно произнес эльф. — Она солдат королевской стражи. Моя личная гвардия.
Забыл только упомянуть, что я во втором составе.
— Вот как? — Но, казалось, ответ Алекса удовлетворил орка. Он больше не ухмылялся и смотрел на меня уже немного иначе. Как будто действительно поверил, что я сильнее, чем кажусь на первый взгляд, и это вызывало в нем что-то сродни уважению.
— Хорошо, — Кхарр немного помедлил. — Я принимаю твой откуп, Алекс Моргенштерн из клана Лексиан. Я прощаю тебе кровь моего воина и снимаю свой вызов.
Что-то промелькнуло в глазах рыцаря. Похоже, он до конца не верил, что все обойдется. Но орк принял его жертву, и клану больше не грозит уничтожение.
Что ж, я тоже довольна. Это и мой клан тоже.
— Что ты намерен с ней делать? — мне показалось, эльф уже знает ответ. Понятия не имею, зачем спрашивать. Все и так очевидно.
— Это уже не твоя забота, — отрезал орк, ясно давая понять, что встреча завершена.
Алекс, не глядя на меня, выстроил мгновенный телепорт. Белое сияние окружило его, и вскоре эльф распался на миллионы сверкающих искр. Ветер подхватил их и разметал. Я, как завороженная, смотрела на гаснущий круг телепорта.
Вот и все.
Подняв взгляд, я поняла, что орк изучающе смотрит на меня.
— Рейн, — усмехнувшись, протянул он и повернулся к стоящему в тени карателю. — Она твоя.
Шанар плавно отделился от стены, и я невольно вздрогнула, посмотрев в его холодные, не ведающие жалости глаза.
Все, что я знаю об этой расе, может уместиться в несколько абзацев текста. В Академии нас знакомили с краткой версией Генезиса, где указаны только основные этапы сотворения. Наш мир некогда был просто горошиной, в недрах которой зародились две противоположные сущности — Хаос и Порядок. Они начали расти, и вскоре горошина, вмещавшая их, увеличилась до размеров вселенной. Устав пребывать в пустоте, сущности создали себе чертог — Пандемониум. Там они обрели свои воплощения. Хаос стал мужчиной и назвал себя Ашш. Порядок стал женщиной по имени Альвин. Вместе они сотворили Алассар, и, чтобы населить его, каждый из них вдохнул жизнь в свою собственную расу. Альвин сотворила эльфов, Ашш же породил людей.
Посмотрев на то, как их творения живут и размножаются, Альвин захотела иметь собственных детей. Первые четверо из них получили власть над стихиями. Старший сын, Асим, стал богом ветра. Гатару достался огонь. Старшая дочь Игритт повелевала землей. А Никса получила власть над тьмой. Воду и свет Альвин взяла под свой контроль. В качестве подарков на совершеннолетие Богиня сотворила заготовки и дала каждому из своих детей возможность вдохнуть в них свою стихию.
Создания Асима — шанары — получились прекрасными, стремительными и могли летать. Они возвели свой город Пилар в облаках и занялись наукой. Путем многочисленных опытов и экспериментов они даровали Драконам разум и возможность менять ипостась, после чего начали проводить подобное и с другими существами, модифицируя их и скрещивая с людьми. Так появились все виды оборотней.
Опыт Асима обеспокоил Альвин, и из собственной крови и плоти она создала еще одну расу — крылатых алитар, составивших ее личную гвардию в Пандемониуме.
Гатар сделал свою расу — орков — большими, сильными и воинственными.
Игритт вдохнула жизнь в гномов, которые предпочитали заниматься ремеслом и торговлей, совершенно не интересуясь завоеваниями.
Никса создала демонов, и они оказались настолько злы и агрессивны, что были удалены из Алассара в отдельный мир — Элизиум. Туда же, в область под названием Сады Безмятежности, отправлялись души умерших. Богине Смерти было обидно, что в Алассаре у нее нет подопечных, никто не поклоняется ей, не строит храмы, и услышав зов о помощи от эльфов, Никса воспользовалась своим шансом и создала свой народ, заслужив наказание — вечное заточение в темнице Элизиума.
Когда Алекс привел меня в Академию, он приставил ко мне наставника-шанара. Не могу сказать, что тот стал мне другом, но за короткое время успел многому научить. Однажды, будучи в редком для себя философском настроении, он рассказал, в чем заключается разница между темными эльфами и шанарами. С одной стороны, обе расы считаются проклятыми. Но если эльфы пострадали за жажду знаний и магию Тьмы, то крылатая раса поплатилась за свое тщеславие. В своих экспериментах они достигали все новых высот, пока, наконец, не был создан меч, способный сразить не только любого из жителей Алассара, но и великих алитар. Так же среди них нашелся воин, который взял в руки этот меч и объявил войну обитателям Пандемониума. Разгневанная Альвин повергла шанар, отобрала у них одно крыло, чтобы они не могли летать, но всегда помнили о своем наказании, обрушила Пилар на землю, а самих виновников отправила в мертвые земли. Там они много лет находились в заточении, страдая от вечной тьмы и множества опасностей, и когда Асим вымолил для своих созданий прощение, вернулись в Алассар. Пребывание в суровых условиях сделало их идеальными воинами, не ведающими жалости, в чем я убедилась на примере моего наставника. Но тот, что приехал с орками, показался мне еще более опасным.
Краем глаза я заметила, как Кхарр развернул коня и скрылся в направлении Астарты. Его командиры последовали за ним, а я осталась один на один с карателем.
Шанар смотрел на меня спокойными серо-зелеными глазами и едва-едва улыбался. Я знаю, что для того, чтобы убить меня, ему не надо даже приближаться. Достаточно удара магией. Атаки карателей стремительны, их практически невозможно отразить. Зачастую противник даже не понимает, что произошло, и истекает кровью из десятка глубоких ран.
— Ты не готова к бою, — глядя мне в глаза, сказал он. — Я дам тебе время.
Я кивнула. Я и не планировала драться, только умирать. Но глупо будет упустить свой шанс.
Плавно вытащив скимитары из ножен, я призвала свою силу. Тьма откликнулась, как будто только и ждала этого момента. Высоко подняв клинки в воздух, я начала свой танец. Я двигалась, перетекая из одной стойки в другую, прикрыв глаза и забыв о том, что у меня есть зритель. Я полностью отдалась волнам силы, несущимся сквозь мое тело стремительным потоком, понимая, что делаю это в последний раз. Парные скимитары мелькали вокруг меня двумя смертоносными веерами, но я танцевала не мечами, я танцевала своим сердцем, вкладывая душу в каждый сделанный шаг. Я вся отдалась той мимолетной радости, когда тело наливается силой, приобретает необыкновенную гибкость, легкость, и я уже не просто воин, а будто бы сама смерть, стремительная и неумолимая.