Бобби. А я-то думала, что вы мне не верите. Простите. Ну, мне нужно бежать.
Барни. О, как это нескладно. Как раз в тот момент, когда мы познакомились. Но если вам нужно идти…
Бобби (открывает коробочку). Я приму свое лекарство, прежде чем выйти на люди.
Барни. Сейчас? Не лучше ли это сделать потом, когда вы придете домой?
Бобби. Нет таково предписание врача.
Барни. В таком случае, действуйте, как говорил врач.
Бобби протягивает ему сигарету.
Бобби. Вы обещали. Вы сказали: "Быть может, потом". Ведь это невежливо — отказываться. Я не уйду, пока вы не возьмете сигарету. Иначе я останусь здесь на всю ночь.
Барни. Хорошо. Одну затяжку. И мне надо торопиться на работу. (Берет сигарету, спички, затягивается). У меня немеет язык. Тьфу, гадость! (Выплевывает сигарету). Простите, мне надо на работу.
Бобби. Но я еще не рассказала вам о человеке из Калифорнии БАРНИ. Рассказали. О похитителе пса и о жестоком мексиканце. Все рассказали.
Бобби. У нас был с ним роман, который длился пятнадцать минут, но я любила его.
Барни нервничает, смотрит на часы. Поспешно прибирает все со стола. Не знает, как ее выпроводить.
Понимаете, человек одинок в этом мире. Он должен сделать все сам для себя… И все, что мне нужно, это сыграть один спектакль. У меня есть талант, а все остальное — вопрос времени.
Барни. Да, да… Вопрос времени. (Смотрит на часы.)
Бобби. Людям не нравится, когда вам в жизни везет. Все такие завистливые… такие испорченные… такие злые… Все мы — в ловушке. Все. Поет:
Все мы в ловушке. Все! На помощь! Помогите!
Барни выпроваживает ее за дверь. Вытирает пот со лба.
Барни. Нет, с меня довольно… Это последний раз. Последний раз…
Сентябрь месяц, три часа пополудни. Поворачивается ключ в замке, БАРНИ просовывает голову, входит в квартиру.
Барни. Ма-ам!
На этот раз он в спортивном пиджаке из твида, светло-кофейного цвета брюки, голубая рубашка, яркий галстук, портфель /"дипломат"/. Он кладет ключ на полку, ставит на стол портфель. Барни оживлен более обычного. Вынимает бутылку шампанского, идет, напевая, на кухню. Открывает и закрывает дверцу холодильника, возвращается со стаканом воды. Вынимает из портфеля два бокала, сдирает с них этикетки. Звонок. Барни приглаживает волосы, поправляет галстук, подходит к двери, смотрит в замочную скважину, открывает дверь. В дверях ЖАНЕТ ФИШЕР. Ей около сорока лет, женщина ничем не примечательная, разве что только своей печалью. Она самая печальная женщина во всем Западном полушарии. Утром она встает печальная, ложится спать печальная. Печалью заполняет промежуток между пробуждены и сном. На ней платье беж и накидка в тон. Она тревожно осматривается.
Барни (сердечно). Жанет, добрый день!
Протягивает ей руку, вводит в комнату, закрывает дверь.
Вы сразу нашли эту квартиру?
Жанет отрицательно качает головой.
Разве уже пошел дождь? Ну, хорошо, хорошо.
Снова покачала головой.
Ну, хорошо, хорошо.
Она от него отворачивается.
Жанет, что-нибудь случилось?
Она снова качает головой, он берет ее руку.
Идите сюда… Садитесь. Ну посмотрите на меня, Жанет!
Она обращает к нему лицо.
Ну как, все в порядке?
Жанет выдавливает из себя слабую улыбку, кивает головой, что означает: "Да". Он усаживает ее на диван, садится рядом.
Я понимаю, что все получилось как-то нескладно. Но это потому, что я уважаю вас, Жанет. Если бы вы пришли сюда спокойная, холодная и циничная, как некоторые женщины, или как одна психичка, которую я встретил в парке — это было бы другое дело. Но вы не такая Жанет. Из всех наших друзей — вы единственная подруга Тельмы, которую я уважаю и люблю. Вот почему, я был так счастлив вчера, когда мы у вас ужинали, и когда вы намекнули мне…