Жрец носит мертвецу янггону до тех пор, пока намеченная жертва действительно (!) не умирает. После его смерти на могиле еще раз совершается обряд подношения янггоны в знак благодарности за исполнение просьбы.
Над могилами фиджийцы довольно часто совершают еще один обряд, при котором также используется «священный» напиток. Он называется «заливание янггоной». Издавна на островах существовал обычай, сохранившийся до наших дней, хоронить главу рода прямо в земляном полу хижины. И для того чтобы дух умершего не беспокоил живых, над тем местом, где лежит покойник, производится подношение янггоны. Британские колониальные власти запретили закапывать трупы в хижинах или в непосредственной близости от них. Миссионеры также убеждают свою паству в том, что мертвых нужно хоронить на кладбищах. И поэтому теперь островитяне свой языческий ритуал нередко совершают на христианских могилах.
Янггона служит и для предсказания будущего. В былые времена эти пророчества чаще всего касались главного вопроса — будет ли успешной замышляемая война и сколько окажется пленных.
Таким образом, янггона вела фиджийских воинов на тропу войны. А деды и, возможно, отцы моих нынешних хозяев были знаменитыми воинами.
Наконец вождь встает; поднимаемся и мы. «Священный» напиток выпит. В Накамакаму я приехал, чтобы увидеть меке — древние воинственные танцы: теперь, когда обряд янггоны окончен, после часового перерыва я наконец увижу эти знаменитые на Фиджи танцы.
ВОИНЫ РЕКИ РЕВЫ
После окончания, церемониала приготовления янггоны все местные жители разошлись. На маленькой площадке— papa — перед домом совета племени остались я да гости, приехавшие из Сувы.
Papa была почти совсем пуста, несмотря на то, что сегодня в Накамакаме праздничный день — юбилейное торжество и одновременно солеву, фиджийская ярмарка. В отличие от европейских базаров, носящих главным образом торговый характер, солеву — это событие прежде всего социальное и культурное. Поэтому оно и отличается торжественностью. Достаточно посмотреть, например, на сопровождающие его накамакамские меке.
Эти танцы, как вскоре мне стало ясно, вовсе не были простым проявлением радости или хорошего настроения. Их заранее тщательно репетировали. Позднее накамакамский вождь представил меня «постановщику», который каждый вечер созывал на площадь перед домом совета племени всех взрослых мужчин деревни и репетировал с ними танцы, входившие, как мне кажется, с давних времен в программу подготовки фиджийских воинов.
Накамакамские танцовщики готовились к сегодняшнему торжеству несколько месяцев. И вот теперь, когда им надо выступать, они делают вид, что предстоящее празднество их вовсе не интересует. Одетые в яркие костюмы из листьев пандануса, окрашенных в черный и красный цвета, они беседуют между собой, не обращая внимания на зрителей, которые нетерпеливо выкрикивают:
— Ну, начинайте же, начинайте!
Местные обычаи требуют, чтобы танцовщиков долго просили. И лишь когда на площадь выходят празднично одетые накамакамские девушки, мужчины настораживаются. В самих танцах девушки, по крайней мере в Накамакаме, редко принимают участие, они лишь обеспечивают «музыкальное сопровождение».
Женский оркестр задает танцорам ритм ударами двух бамбуковых палочек. Иногда отбивает такт девушка, иногда выступает целый бамбуковый оркестр, причем во время исполнения одних музыкальных номеров женщины сидят, других — стоят. Бамбуковый музыкальный инструмент, на котором они играют, не является спецификой Фиджи. Я видел и на Гавайских островах нечто подобное, но под названием каэкеэке.
Главная роль в этом женском оркестре принадлежит все же мужчине. Исполнитель мелодий на барабане лали — некоронованный повелитель каждого музыкального представления на Фиджи. Барабан, точнее, деревянный гонг на Вити-Леву вырезают из ствола дерева ндило (Calophylluin inophyllum). Накамакамский ударник стучит в лали двумя небольшими палочками — уа уа.
В наши дни игра на лали сопровождает танцы. Но ведь недавние предки нынешних танцовщиков были воинами, и поэтому почти все ритмы, известные накамакамскому ударнику, — это боевые сигналы. Вот, например, лали ни камбакоро, передаваемый двумя барабанами. Он означает, что деревня осаждена.
Барабаны были также и психологическим оружием фиджийцев — их громкие звуки разносились на далекие расстояния. Это, наверное, удивительное ощущение — сидеть в боевом каноэ и бить в барабаны, вселяя ужас в сердца жителей прибрежных деревень.