Ближе к полудню посол Пейдж поплелся с вокзала, уныло волоча ноги. Со стороны он выглядел даже хуже, чем некоторые из спасенных, получивших ранения. Пока он шел, толпа на перроне рассеялась.
Следующий день, понедельник, повсеместно на Британских островах с утра выдался теплым и ясным. В Куинстауне жители проснулись от цоканья лошадиных копыт по булыжной мостовой. Выглядывая в окна, они видели процессию повозок, на каждой из которых стоял накрытый британским государственным флагом 'гроб. В городе не оказалось достаточного количества лошадей, а также катафалков и фургонов, поэтому для похорон пришлось собрать лошадей со всего графства Корк.
Процессия двигалась в сопровождении военного оркестра, играющего скорбную мелодию шопеновского «Траурного марша». На тротуарах, обнажив головы, стояли мужчины и женщины, а по всему городу и на судах в гавани были приспущены флаги. Многие обыватели в знак траура закрыли окна ставнями.
Это было необычайное зрелище. Нескончаемый поток небольших, грубо сработанных, но покрытых сверху флагами повозок, раскачивающиеся спины медленно бредущих лошадей и мерный погребальный стук копыт… Процессия миновала хорошо знакомые лавки и пивные городка, известные своей беззаботностью, бар «Якорь» и затем здания компаний «Джозеф Гроган» и «Тилер», расположенный в самой его высокой точке собор Св. Кольмана, колокола которого мерно звонили по усопшим, а затем проследовала еще две мили до старого церковного кладбища. Здесь солдаты выкопали братские могилы, которые должны были принять первую группу из более чем ста гробов, в которых лежали неопознанные жертвы.
Незадолго до объединенного протестантско-католического богослужения, начавшегося в 4 часа пополудни, из толпы выступила вперед какая-то женщина и попросила открыть указанный ею гроб. После того как служитель выполнил ее просьбу, она некоторое время всматривалась внутрь, затем покачала головой и зашагала прочь с кладбища.
В 4.30 погребальный обряд был закончен, и зрители медленно начали расходиться. В их ушах продолжала звучать мелодия гимна «Пребудь со мной», который для многих из них теперь навсегда стал ассоциироваться с этим солнечным ирландским днем, когда деревянные ящики, ряд за рядом, опускались в большие ямы, чтобы быть засыпанными землей и камнями.
Как раз в тот момент, когда, как описывал репортер, святая вода, окропляющая гробы, искрилась на солнце, подобно серебристому дуновению, а дымок от ладана смешивался с тяжелым воздухом, папа римский Бенедикт телеграфировал из Рима кайзеру, что сожалеет о его бесчеловечных методах.
Доктор де Паж опознал тело своей жены Мари. Теперь ее должны были похоронить в Бельгии, которую она любила.
Сара Лунд из Чикаго добралась до Ливерпуля и в одной из частных лечебниц смотрела на женщину, утверждавшую, что она с «Импресс оф Айрленд». Но это была не ее мать. Ее миссия оказалась вдвойне бессмысленной и трагичной - отец Сары - Вильям Маунси - и ее собственный муж пропали в результате этой трагедии.
В Кинсейле Дж. Дж. Хорган, юрист и следователь по делам о насильственной смерти, закончил дознание, начатое им в субботу. В живописном здании Маркет-Хаус, построенном несколько столетий назад, он обратился к суду присяжных из 12 лавочников и рыбаков со словами: «Скромные, высоконравственные граждане, вам предстоит рассмотреть дело о пяти жертвах катастрофы, тела которых прибило к берегу в Кинсейле».
В их числе были молодожены - шотландская девушка Маргарет Мак-Кензи, которая ранее переехала с семьей в Соединенные Штаты, и Джеймс Шайнеман. Они обвенчались за 12 дней до отправления «Лузитании». Не сказав ничего родителям, они отправились в свадебное путешествие на «Лузитании», хотя первоначально заказывали места на «Камерунии». Теперь надгробный камень на маленьком кладбище при церкви Св. Мальтуса обозначил конец их короткого совместного жизненного пути.
Среди свидетелей на следствии присутствовал капитан Тернер. «Одетый в плохо сидящую старую форменную тужурку и страдающий от пережитого, - сообщал один из наблюдающих за процессом, - он выглядел сломленным человеком, нет, он был таким». Хорган отметил, что в конце разбирательства капитан склонил голову, разразившись слезами.
Трагедия, свидетелями которой стали сердечные и участливые ирландцы, произвела на них сильное впечатление. Поэтому, несмотря на их исторически сложившееся более благосклонное отношение к немцам, нежели к англичанам, они вынесли под руководством Хоргана обвинительное заключение, которое гласило: