Невыносимо захотелось проснуться, и если бы не Ким, будь Рэй здесь сейчас один, он был наверняка сел бы на песок, обхватил бы голову руками и убеждал бы себя, что скоро проснется. А если нет — тоже не страшно. Потому что — смысл возвращаться с войны, если возвращаться некуда?
А потом он наконец дошел. Выдохнул, когда уперся в гладкую стену. Ким висел на нем, не подавая никаких признаков жизни, и Рэй подумал, что может, и нет уже Кима. Что тащит за собой труп.
«Ну, нет, — подумал он, — ты не умрешь, Джонс. Ты живучий, как мы все здесь уже догадались».
Открыл люк, втащил его внутрь, уложил его на пол и понял, что был прав. Что Ким живучий и даже в сознании. Что просто берег силы, как мог. И теперь вполне внятно прошептал:
— Нет, — как только Рэй, метнувшись к своей капсуле, рванул оттуда шприц с коктейлем. — Надо быть. В сознании. Без Гайда. Не выйдет.
Рэй замер над ним, а Ким умудрился посмотреть вопросительно, мол, чего ждешь? И сказал:
— За… штурвал.
Он уже не задыхался на каждом слове. Просто говорил медленно. Будто громкость кто-то убавил до минимума, а интонации — все остались.
Рэй сунул шприц за пояс, упал в кресло, сообщил:
— Видимость нулевая. Взлететь можем, но далеко не улетим. Движок поврежден. Есть прыжок. Возможно, полтора.
— На орбиту не прыгать, — тихо приказал Ким. — Рас… плющит об Омегу. Еще… полезные советы будут? Тогда слушай. Иди вперед. Из исходного. Полпрыжка — на выход из зоны… поражения. Потом… прыгай на полной… тяге. Подашь SOS с ор… биты.
— Чужим? — фыркнул Рэй.
— Полпрыжка… не спасет… от Чужих. Делай. Выберемся.
И в очередной раз Рэй поверил даже не Киму — его голосу. Твердому. Очень уверенному. Рэй понимал, что Ким говорит так, потому что умеет. И считает сейчас необходимым использовать этот навык. Но поверить очень захотелось. И по-настоящему захотелось выбраться.
Он выжал максимум для старта и мягко толкнул вперед рычаг. Птичка пошла, и теперь от Рэя больше ничего не зависело. Они мчались над самой землей между летящими с неба ракетами. А Рэй даже не видел, куда и как они летят. Дергаться из стороны в сторону, вилять наугад было бы глупо, потому оставалось только сидеть и ждать — сшибут их или нет. Ким наверняка уже подсчитал шансы успешного прохода. Но ничего об этом не сказал. Значит, с шансами дело было плохо.
А может, Ким не считал. Просто пытался удержаться в сознании, потому что — куда Рэю без Гайда? Цэшку по прямой пустить над песками — это ведь так трудно!
А может, теперь он умер. Накомандовался напоследок — и умер.
Рука дернулась, чтоб отстегнуть ремень. Развернуться, проверить, как он. Но в этот момент Ким снова заговорил:
— Набок, — тихо сказал он. — Ложись.
Рэй вывернул штурвал, и машина пошла боком. Кима швырнуло на стену, Рэй удержался в кресле исключительно на ремне. Обернулся. Ким приподнялся на локте, и Рэй подумал, не пошутить ли, что это такая терапия, ударная. Будь дела у Кима получше — он бы пошутил. А Ким поднял расфокусированный взгляд, с трудом нашел им Рэя и прошептал:
— Напомни мне… не садиться больше… с тобой в машину.
— Ты силы береги, а не шутки шути! — процедил Рэй, и Ким, возможно, ответил, но Рэй уже не услышал — они вошли в новую стену грохота и песка. Точнее — новая стена упала им на головы.
«Как много песка, — подумал Рэй, глядя в мониторы, — тут задохнуться недолго. Как тут жили люди? Зачем тут жили люди?».
Несколько раз их тряхнуло. И даже накренило, почти уложив плашмя, и пока Рэй выравнивал, мотнуло из стороны в сторону пару раз — поврежденные системы с трудом тянули машину. Несмотря на плотный корпус, было слышно, как глухим эхом катятся гулкие взрывы. И Рэй старался не думать о том, что раз слышит их, вполне вероятно, где-то полетела герметичность. И стоит им выскочить на орбиту — помрут прямо здесь. На мониторах все еще был сплошной песок. А запасы энергии стремительно падали.
— Ким, — сказал Рэй после нескольких минут хода, — мы уже на инерции. Нужно давать тягу. Либо горизонт, либо прыжок.
— Иди, пока есть ход, — отозвался Ким. — Вышли из зоны… поражения, но… погрешность.
— Вышли? — недоверчиво хмыкнул Рэй.
Ким не просто тут лежал и помирал. Он что-то высчитывал. И теперь высчитал, что они уже не под Омегой. Но грохочет-то все равно отовсюду. Что же тут тогда грохочет, если не она?
— Омега… громкая, если ты… не в курсе, — напомнил Ким, — а песок… поднимается не только… в месте удара. Есть… бури.
Рэй снова покосился на Кима — слишком уж живо прозвучал его голос. Но вынужден был признать: голос все еще живет отдельно от Кима. Ким лежит на спине, бледный до синюшности. Глаза закрыты, а губами едва шевелит, так, что даже странно, что вот этот голос идет оттуда, из него.