Лежа на постели, Еврибиад чувствовал, как тошнота раз за разом подступает к его горлу. Еврибиад пил воду, старался дышать глубже, но дурнота не отступала.
Внезапно открылась квадратная крышка люка и сверху прозвучал громкий голос Фрасона:
– Показался мыс Гриба! Прямо по курсу сторожевые суда варваров!
Собрав всю волю в кулак, Еврибиад выбрался на скользкую палубу, омытую струями морской воды. Оглядевшись, он обнаружил, что эллинский флот уже перестроился на ходу из кильватерных колонн в боевой ромбовидный строй. Совсем недалеко маячил мрачный мыс Гриба в обрамлении пенного прибоя, над его скалистыми утесами кружили белые чайки. Чуть дальше к северу возвышались отвесные скалы прибрежного хребта на Магнесийском полуострове.
– Вон они! – Фрасон указал рукой на четыре темных корабля, которые лавировали по волнам, ловя ветер в распущенные паруса. – Это дозорные корабли киликийцев. Уходят к бухте, чтобы предупредить своих об опасности.
Палуба под ногами Еврибиада ходила ходуном, поэтому он схватился рукой за борт.
– Варваров надо настичь! – крикнул он кормчему.
Фрасон отдал команду матросам, и те мигом поставили паруса. Ветер крепчал, поэтому «Сатейра» буквально полетела по волнам, срезая их верхушки своим медным тараном и поднимая фонтаны брызг. Еврибиад увидел, что «Тавропола», триера симбулея Динона, тоже оделась белыми парусами и заметно ускорила ход. «Тавропола» шла борт о борт с «Сатейрой», чуть приотстав от нее.
Стоящий на корме «Таврополы» Динон жестами рук показал Еврибиаду, мол, не тебе, сухопутному вояке, тягаться со мной в морском бою!
«Гнусный периэк! – мысленно вознегодовал Еврибиад. – Тебе не превзойти меня воинской славой, собачье отродье!»
«Сатейра» и «Тавропола», вырвавшись вперед, быстро оторвались от эллинского флота.
Еврибиад дрожал от нетерпения, видя, что «Сатейра» вот-вот настигнет один из вражеских кораблей. «Тавропола» приотстала от «Сатейры» всего на полкорпуса, воины во главе с Диноном сгрудились на носу триеры, готовясь ринуться на абордаж.
– Вижу сигнал на корабле Фемистокла! – раздался голос Фрасона.
Еврибиад оглянулся, отыскивая глазами афинские корабли. Они изрядно отстали, поскольку продолжали идти на веслах, как и весь эллинский флот. Триера Фемистокла была самая большая и находилась во главе боевого строя. Над кормой «Тритогенеи» трепетал на шесте длинный бело-красный вымпел. Это означало: «Принимаю начальство над флотом!»
Еврибиад не рассердился на Фемистокла, сознавая, что тот поступает правильно. Ведь Еврибиад вполне мог погибнуть, погнавшись с двумя триерами за четырьмя вражескими кораблями.
Вражеское судно, почти настигнутое «Сатейрой», внезапно убрало парус и совершило резкий разворот назад, двинувшись на веслах прямо на «Таврополу», целя тараном ей в борт. Кормчий на «Таврополе» не растерялся и сумел увести свой корабль от опасного сближения с вражеской триерой. Кренясь на правый борт, «Тавропола» описала полукруг по волнам и поддела тараном корму вражеского судна, сломав оба рулевых весла. Потеряв управление, корабль киликийцев сбавил ход. Еще через несколько мгновений «Тавропола» совершила очередной таранный удар по вражескому судну, расколов его пополам.
Еврибиад с восхищением глядел на быстрые маневры «Таврополы», завершившиеся потоплением киликийского судна. Крики тонущих варваров нисколько не трогали Еврибиада.
За мысом Гриба волнение моря было значительно слабее, поскольку скалистые утесы на нем принимали на себя порывы восточного ветра.
Впереди открылся широкий проход в бухту, где стояли на отмели длинные ряды киликийских триер. Укрытая от волн и ветров высокими скалами, эта бухта, несомненно, являлась самой удобной стоянкой в западной части Магнесийского полуострова.
Жестокая радость взыграла в сердце Еврибиада, когда «Сатейра» вздрогнула от носа до кормы, с глухим скрежетом протаранив вражеский корабль с черно-белым парусом на мачте. К этому моменту матросы на «Сатейре» убрали паруса. Гребцы навалились на весла после зычного возгласа Клеандра, повелевшего им дать задний ход. «Сатейра» подалась назад и, совершив поворот, устремилась вдогонку за другим киликийским судном, подгоняемая дружными взмахами весел. Протараненный «Сатейрой» вражеский корабль стал стремительно погружаться в морскую пучину и уже через минуту скрылся из глаз, оставив на пенной поверхности моря небольшой водоворот, в котором плавали обломки досок, весел и гребных скамеек. Оказавшиеся в воде киликийцы пытались спасаться вплавь, благо до мыса Гриба было недалеко.