– Такие вещи происходят. Это не трюк – происходящие явления. Вот почему я боюсь. По-моему, все это нехорошо, поскольку противоречит природе и доброму Богу, и кто-то должен за это расплачиваться.
Рауль поднялся из кресла, подошел к ней и похлопал по плечу.
– Успокойтесь, моя добрая Элиза, – сказал он с улыбкой. – Я хочу вам сообщить несколько приятных новостей. Сегодня состоится последний спиритический сеанс; их больше не будет.
– Значит, сегодня последний? – спросила старая женщина с недоверием.
– Последний, Элиза, последний.
Элиза мрачно покачала головой.
– Мадам не в состоянии… – начала она.
Фраза осталась неоконченной. Открылась дверь, и вошла высокая красивая женщина, стройная и грациозная, с лицом Мадонны Боттичелли. Лицо Рауля засияло радостью, и Элиза быстро и осторожно удалилась.
– Симона!
Он взял ее белые изящные руки в свои, поцеловал каждую. Она нежно прошептала:
– Рауль, дорогой мой…
Он еще и еще раз поцеловал ее руки и внимательно посмотрел ей в лицо.
– Симона, как ты бледна! Элиза сказала мне, что ты отдыхаешь, но ты не больна, моя радость?
– Нет, не больна… – Она явно колебалась.
Он подвел ее к дивану и сел рядом.
– Тогда скажи мне, в чем дело.
Женщина слабо улыбнулась.
– Ты сочтешь меня глупой, – прошептала она.
– Я? Сочту тебя глупой? Никогда!
Симона высвободила свою руку и сидела какое-то время, отрешенно уставившись в ковер под ногами. Потом она заговорила тихим, торопливым голосом:
– Я боюсь, Рауль.
Он ждал минуту-другую, что она продолжит, но она молчала, и тогда он сказал подбадривающе:
– Чего ты боишься?
– Просто боюсь – и все.
– Но…
Он посмотрел на нее с недоумением, и она быстро ответила на его вопрошающий взгляд.
– Да, абсурд это или нет, однако я чувствую страх. Боюсь – и все. Я не знаю – чего или почему, но меня все время точит мысль: что-то ужасное, ужасное должно со мной произойти…
Она невидящим взглядом уставилась перед собой. Рауль нежно обнял ее.
– Любимая моя, – проговорил он, – ты не должна поддаваться таким настроениям. Я знаю, что это такое. Это просто переутомление, Симона, переутомление, которое объясняется твоей жизнью медиума. Все, в чем ты нуждаешься, – отдых и покой.
Симона благодарно взглянула на него.
– Да, Рауль, конечно же ты прав. Все, что мне нужно, – это отдых и покой.
Она закрыла глаза и откинулась на обнимавшую ее руку.
– И счастье, – прошептал Рауль ей в ухо.
Он крепче прижал ее к себе. Симона, сидя все еще с закрытыми глазами, глубоко вздохнула.
– Да, – прошептала она, – да. Когда твои руки обнимают меня, я чувствую себя в безопасности. Я забываю о той ужасной жизни, какую веду, – жизни медиума. Ты очень много знаешь, Рауль, но даже тебе не дано понять, что это такое.
Он почувствовал, как ее тело замерло в его объятии. Ее глаза открылись, и она снова уставилась пристальным взглядом прямо перед собой.
– Находишься в кабинете, в темноте, поджидая, и темнота эта ужасна, Рауль, ибо это темнота пустоты, небытия. Умышленно растворяешься в этом небытии. И тогда ничего не знаешь, ничего не чувствуешь, но наконец наступает медленное мучительное возвращение, пробуждение от сна, но это так ужасно утомительно.
– Я знаю, – прошептал Рауль, – я знаю.
– Так утомительно, – снова прошептала Симона.
Ее тело, казалось, становилось все слабее и слабее с каждым произнесенным словом.
– Но ты изумительна, Симона.
Рауль взял ее руки в свои, стараясь вдохнуть в нее энтузиазм:
– Ты уникальна, ты – величайший медиум, какого когда-либо знал мир.
Она с легкой улыбкой покачала головой.
– Да, да, – настаивал Рауль.
Он вынул два письма из кармана.
– Взгляни-ка, вот от профессора Роше из Сальпетриер, а другое от доктора Жене из Нанси – и в обоих содержится просьба, чтобы ты хотя бы изредка продолжала с ними сотрудничество.
– О нет!
Симона неожиданно вскочила.
– Я не хочу! Не хочу! С этим все кончено, ты обещал мне, Рауль.
Рауль изумленно смотрел на нее. Она стояла, чуть пошатываясь, и походила на затравленного зверя. Он поднялся и взял ее за руку.
– Да, да, – сказал он. – Конечно же с этим будет закончено, само собой. Но я так горжусь тобой, Симона, вот почему я упомянул об этих письмах.
Она искоса с подозрением быстро глянула на него.
– И не захочешь, чтобы я продолжала сеансы?
– Нет, нет, – ответил Рауль, – если только у тебя самой не появится интерес, хотя бы изредка для этих старых друзей…
Она в возбуждении перебила его:
– Нет, нет. Никогда больше. Это опасно. Верь мне. Я чувствую ее, страшную опасность.