Через некоторое время все было кончено. Густая пулеметная дробь раскидала атакующих. На снегу густо лежали убитые и раненые ополченцы. По полю передвигалась цепочка немцев, добивая раненых.
Один из немцев подошел к убитому Прохору Кузьмичу. Толкнул того ногой и двинулся дальше. В нескольких десятках метров от Кузьмича лежал раненный в ногу Саша Вяземцев. Немец увидел его взгляд, прицелился, но в последний момент заметил, что парень сжимает в руках березовую палку. Ухмыльнулся, но выстрелил. Мимо. Пуля взметнула фонтанчик снега возле Сашиной головы. Немец откинул палку ногой и, насвистывая "Ах, мой милый Августин", пошел дальше. Вяземцев молча смотрел ему вслед и видел, как старуха с косой ковыляет по полю, пытаясь догнать немецкого солдата.
Если остался жив после первого боя, небольшой отдых в госпитале лишним быть не может. Особенно если ранение легкое, а сестрички в госпитале весьма и весьма симпатичные.
Саша Вяземцев сидел в курилке после утреннего обхода и слушал обычный солдатский треп о воинских подвигах.
Контуженный пермяк Суликин, размахивая руками, изображал свою первую схватку с Люфтваффе:
– Немец, значит, пикирует на нашу колонну. Все бойцы, конечно, струсили – и в разные стороны. Один я не растерялся. Схватил винтовку и с колена целюсь. Бах – мимо. Еще раз – бах. Опять мимо. Тут мою трехлинеечку и заклинило. Тогда я, как и положено грамотному бойцу Красной армии, хватаю камень и – хрясь прямо по кабине летчика.
Саша, закрыв глаза, представил, как на нашу колонну пикирует Ю-87. По солдатской терминологии – "лапотник", прозванный так за неубирающиеся шасси. В пикировщик один из лучших бойцов Красной армии Суликин кидает булыжник, разбивает лобовое стекло и попадает летчику в голову. Тот кричит: "Доннерветер, гад ты Суликин" – и врезается в землю. Наши солдаты выползают из кюветов. Раздается многократное "ура".
Вяземцев улыбнулся и спросил Суликина, не открывая глаз:
– Попал?
– Нет, чуть-чуть промазал. Но немец испугался и сразу дал деру. Мне даже комроты хотел "За отвагу" дать перед строем.
Сосед Суликина по палате засмеялся:
– Пинка тебе под зад дать надо, чтоб не врал. Вот у нас под Вязьмой был случай…
Тут в курилке возник из ниоткуда комиссар госпиталя:
– Товарищи раненые бойцы! Вчера в газете "Красная звезда" вышла статья знаменитого советского писателя Ильи Эренбурга. Статью сейчас изучает вся наша Рабоче-крестьянская Красная армия. Я сейчас зачитаю вам отрывки из этой статьи. Кому надо на перевязку – задержитесь.
Комиссар достал из планшета газету, надел очки. Статья называется "Убей".
" Письма, найденные у убитых немцев:
Управляющий Рейнгардт пишет лейтенанту Отто фон Шираку:
"Французов от нас забрали на завод Я выбрал шесть русских из Минского округа. Они гораздо выносливей французов. Только один из них умер, остальные продолжали работать в поле и на ферме. Содержание их ничего не стоит, и мы не должны страдать от того, что эти звери, дети которых, может быть, убивают наших солдат, едят немецкий хлеб. Вчера я подверг лёгкой экзекуции двух русских бестий, которые тайком пожрали снятое молоко, предназначавшееся для свиных маток…"
Некто Отто Эссман пишет лейтенанту Гельмуту Вейганду:
"У нас здесь есть пленные русские. Эти типы пожирают дождевых червей на площадке аэродрома, они кидаются на помойное ведро. Я видел, как они ели сорную траву. И подумать, что это – люди…"
Комиссар обвел глазами притихших бойцов и продолжил читать:
Мы знаем все. Мы помним все. Мы поняли: немцы не люди. Отныне слово "немец" для нас самое страшное проклятье. Отныне слово "немец" разряжает ружье. Не будем говорить. Не будем возмущаться. Будем убивать. Если ты не убил за день хотя бы одного немца, твой день пропал. Если ты думаешь, что за тебя немца убьет твой сосед, ты не понял угрозы. Если ты не убьешь немца, немец убьет тебя. Он возьмет твоих и будет мучить их в своей окаянной Германии. Если ты не можешь убить немца пулей, убей немца штыком. Если на твоем участке затишье, если ты ждешь боя, убей немца до боя. Если ты оставишь немца жить, немец повесит русского человека и опозорит русскую женщину. Если ты убил одного немца, убей другого – нет для нас ничего веселее немецких трупов. Не считай дней. Не считай верст. Считай одно: убитых тобою немцев. Убей немца! – это просит старуха-мать. Убей немца! – это молит тебя дитя. Убей немца! – это кричит родная земля. Не промахнись. Не пропусти. Убей!"