Комиссар в глухой тишине закрыл газету, убрал ее в планшет:
– Всем все понятно? – и не дождавшись ответа, ушел.
Сосед Суликина по палате вздохнул и было начал по новой:
– Так вот, под Вязьмой, помню, был случай…
– Заткнись, без тебя тошно, – кинул ему Вяземцев.
В курилку влетела Верочка – медсестра:
– Вяземцев – на выписку! Бумага на тебя пришла – на курсы командирские поедешь.
"Полустанки, полустанки. Слева пушки, справа танки, – Вяземцев запрыгнул в свою теплушку. После госпиталя прошло всего три месяца, а он уже младший лейтенант. – Эх, скорее бы на фронт попасть".
Эшелон с фронтовиками застрял на маленькой подмосковной станции. Скучно. Кто-то спал, кто-то резался в карты. Один из бойцов наигрывал на гармошке вальс "Амурские волны". Вяземцев громко вздохнул:
– Второй день стоим. Надоело уже.
На что голос из глубины вагона бодро ответил:
– Что, снова пороху захотелось понюхать? Сиди пока сидится. Считай, что лишний день тебе судьба подарила.
Второй голос из-за столика с картами согласился:
– Да, жизнь Ваньки-взводного на фронте коротка. Лучше судьбу не гневить.
В это время на станцию медленно, плюя в небо клубы дыма, паровоз затащил состав с зарешеченными окнами. Из окон на фронтовиков смотрела магаданская каторга.
– Штрафников черт принес, – разнеслось по станции.
Местные жители как-то быстро пропали из вида. Даже птицы петь перестали. Возле остановившегося состава замерла редкая охрана. Но из одного вагона через выломанные в полу доски выползли три штрафника. Они незаметно ушли в глубину станции, где и увидели стоящую на запасных путях цистерну.
– Спирт, гадом буду, – вытер нос рукавом старый штрафник. – Я его, родимого, нюхом чую. Всю свою никчемную жизнь на спиртзаводе проработал.
Они залезли на цистерну и попытались открыть крышку.
– Осторожно! – закричал старый штрафник. Но было уже поздно. Пары спирта вырвались из открытой крышки и один из штрафников упал прямо в цистерну. Второго, на его удачу, скинуло на землю.
– Славная смерть, – перекрестился старый штрафник. Он каким-то чудом не упал и удержался на цистерне. – Земеля, беги за нашими. И посуду поболее прихвати!
Через пару часов пьяные штрафники начали вываливаться из своего состава. Охрана попыталась их остановить. Но куда там. Стреляй, не стреляй. Безбашенные – одно слово. Вмиг охрану разоружили. Вот уже и фронтовиков начали задирать из воинского эшелона. Крики, и несколько выстрелов в воздух
– Стоять, мать вашу. Стрелять буду.
Но куда там. Стреляй, не стреляй. Старый штрафник подошел к вагону Вяземцева:
– Ну что, сынки. Небось, фронта боитесь. В тылу отсидеться вздумали.
Другие штрафники засмеялись и стали показывать обидные жесты для фронтовиков. Старый штрафник не унимался: "Да они просто ссыкуны. Немец им быстро задницу надерет". Раздался дружный гогот.
– Ну сейчас начнется, – сосед Саши по теплушке достал откуда-то трофейный "Вальтер".
– Что делать будем? – спросил его немного растерянный Саша.
– Что-что. Мочить их будем. Или они нас. Пушка есть?
– Нет.
– На, держи, – сосед протянул Саше нож.– И бей первым, там народ тертый.
Фронтовики начали спрыгивать из теплушек на землю. Две большие массы народа выстроились друг против друга, не решаясь напасть. Но тут у кого-то не выдержали нервы. Прозвучал первый выстрел – один штрафник упал. Началось массовое побоище. В ход пошли палки, арматура – все, что попадалось под руку.
На Сашу шел пьяный старый штрафник. В руках он держал стальной прут. Хотел ударить, но Вяземцев увернулся и попытался неумело воткнуть в старика нож. В этот момент его ударили по голове, и Саша отключился. Драка продолжалась, и только пожилой старшина продолжал играть на своей гармошке "Амурские волны", не обращая никакого внимания на происходящее.
Но от фронта все равно не уйдешь. Через несколько дней Вяземцев стоит по стройке "Смирно" перед командиром полка – майором Иванушкиным. Тот пьет из стакана с подстаканником чай и очень тщательно изучает его документы.
– Так. Студент, значит. Ополчение и трехмесячные командирские курсы. Может, и будет из тебя толк. В будущем. Или ты только настоящим живешь?
– Настоящее – есть непонятое прошлое и непонятное будущее, товарищ майор.
– Философ, значит.
– Историк, на истфаке в пединституте учился.
– Мне тут только философов – историков не хватает. Надеюсь, что учение Ленина-Сталина хорошо в институте изучил. В разведку пойдешь?