Так я оказалась в плену у северных кочевников под предводительством вождя Халуана.
Глава 15. Пленница племени
Племя северных кочевников было довольно многочисленным, оно насчитывало почти пять сотен человек. Правда, сейчас здесь находилось только около половины, другая половина племени, разбитая на три группы, охотилась в разных частях таллианских земель. Таллиан, хоть и огромный по территории, имел всего несколько городов и один маленький административный центр, поэтому кочевники могли свободно разгуливать, где хотели, наслаждаясь полной свободой и подчиняясь лишь своему вождю. Таких племён, как это, было ещё несколько, и все они кочевали туда-сюда по Таллиану, находя добычу или собирая дань с жителей маленьких горных поселений. Некоторые племена враждовали между собой, но племя Халуана было одним из самых многочисленных и поэтому было защищено лучше других. По той же причине убежать из племени было невозможно – как мне рассказали, некоторые девушки всё же пытаются время от времени, но пока это не удалось ни одной. Отлично вышколенные псы охраняют племя и пленниц круглосуточно, и стоит одной из них покинуть лагерь, собаки нападают и разрывают тело несчастной насмерть. Сбежать обманом также невозможно: стоит кочевникам решить, что пленница ведёт себя подозрительно, её тут же убивают, чтобы она не доставляла лишних проблем, и привозят в лагерь другую, более покладистую.
Многие кочевники знали ишерианский, но говорили в основном на таллианском диалекте. В племени были в основном мужчины, женщины составляли лишь пятую часть племени, но именно на них лежали основные обязанности по приготовлению пищи, сбору съедобных растений, лечении больных или раненых, а также уборке, стирке и чистке всего, что было необходимо мужчинам. Поэтому у каждой такой женщины было по нескольку рабынь, которым они поручали различную работу. Меня же как пленницу, купленную за медь – как называли меня все – сразу определили к одной из таких женщин по имени Айна.
Айна оказалась требовательной, но справедливой хозяйкой. Она хорошо говорила на ишерианском, но ни одного лишнего слова не было сказано в мою сторону, и не было никакой надежды попросить её о помощи. Женщина давно жила с кочевниками и, похоже, один из таких дикарей был её мужем – иногда он приходил и уединялся с ней в шатре. Но в основном, кочевники-мужчины жили отдельно от женщин. Сам лагерь был довольно обширной территорией, но мне было запрещено без разрешения покидать окраину лагеря, уходить куда-то дальше того небольшого пятачка земли, на котором стояли несколько убогих, продуваемых со всех сторон шатров, где жила небольшая группа женщин разного возраста.
Мне сразу указали, что моё место тут – последнее в иерархии, что я лишь бесправная, безвольная рабыня, живущая с отверженными. Так здесь называли тех женщин, которые чем-то не угодили остальным мужчинам, были покалечены животными или просто уродливы, одним словом, просто никому не нравились, и кочевники-мужчины не хотели их использовать в качестве своих любовниц или личной прислуги. Мне же статус отверженной присвоили, по всей видимости, из-за моих отрезанных волос. Как я узнала позже, мужчины и женщины в племени должны были носить длинные волосы, обрезали косы только по решению вождя и только тем, кто совершил преступление против сородичей или совершил другой непростительный промах. Зато мне выдали минимум одежды, регулярно кормили и даже давали время на отдых и сон в шатре вместе с другими такими же рабынями. Так что, моя жизнь оказалась даже сносной – если таковой можно назвать жизнь рабыни.
Отверженные выполняли самую сложную и грязную работу в лагере: таскали воду, стирали, выскабливали и дубили шкуры, чистили лагерь от нечистот, а также по очереди готовили еду. Поэтому Айна сразу загрузила меня тяжёлой работой, но она хорошо относилась ко мне. Статус отверженной ограждал меня от притязаний мужской части племени, чему я была несказанно рада.
Ещё долгое время я испуганно оглядывалась, присматривалась ко всему, словно ожидала, что огромный небесный кулак ударит меня сверху, размазав по земле, или что какой-нибудь дикарь утащит меня к себе в шатёр и снова сделает то, что сделал со мной Филипп. Я боялась мужчин, более того, они всё ещё внушали мне непередаваемый ужас, перед глазами всё время всплывали картинки произошедшего со мной, но при виде мужчины я уже не дрожала и не убегала прочь, как испуганная лань. Но со временем поняла, что хуже уже не станет, насиловать меня не будут, и если я буду исправно и беспрекословно выполнять все требования Айны, меня никто не тронет, и мужчины-кочевники обходили меня стороной.