Все, кроме Келима.
Келиму было только семнадцать лет, и он был единственный из мужчин, кого, похоже, не пугал мой статус отверженной. Он преследовал меня в племени с самого начала прибытия, чем невероятно пугал меня. Но рук больше не распускал – похоже, покровительство Айны возымело своё влияние. Как мне пояснили позже, Келим был только младшим охотником и ещё не имел права взять себе жену или служанку даже из рабынь. Он должен был доказать свою силу вождю, принеся ему в дар шкуру собственноручно убитого горного льва или медведя. Но бородатый Илий пока не отпускал его охотиться в одиночестве, заставляя лишь собирать дань с крестьян вместе с остальными юными кочевниками, поэтому Келим лишь ходил вокруг меня в отдалении, облизываясь, как кот вокруг желанного горшка сметаны. Авторитет Илия резко возрос в моих глазах, и я бы сказала ему спасибо, но ни Илий, ни Келим не знали ишерианского языка. К счастью, отряд Илия почти не жил в лагере, и спустя пару дней Келим вместе с остальной группой дикарей уехал. Понемногу я успокоилась, перестала шарахаться ото всех и даже начала подробнее расспрашивать остальных пленниц о кочевой жизни северян, куда занесла меня судьба.
Девушек-пленниц, таких как я, в племени было всего двенадцать, и все они были похищены из соседних стран и проданы сюда в разное время. Почти все до этого они были крестьянками из маленьких деревень. Разумеется, для кочевника похитить девушку из неохраняемого посёлка – дело несложное, и по идее, девушек могли бы похищать пачками. Но как мне пояснили, пленниц трудно содержать и перевозить, многие гибнут в дороге, особенно зимой, когда северные ночи в степи становятся тяжёлым испытанием даже для закалённых кочевников-мужчин. Несколько девушек было из Ишериана, как и я, другие из Лондиконы и Лесаконии, пара девушек была похищена из Цуара. Все они прожили в племени примерно около двух лет. Предыдущая пленница по имени Динара была привезена сюда полгода назад с далёкого серо-западного мыса Третач. Дольше всех в племени прожила девушка по имени Сэйса, ей было почти двадцать пять лет, и она провела в племени уже четыре года. Поскольку пленницы жили в шатрах по три человека и Сэйса, моя землячка из маленького города Фломунуна, жила со мной в одном шатре, она принялась рассказывать мне всё, что знает о кочевниках и их жизни. И я узнала много интересного.
Халуан, высокий спокойный мужчина с короткой бородой, был вождём племени всего год. Он носил богатые одежды и самые лучшие меховые шкуры. Его было заметно даже отсюда, с окраины лагеря, хотя ходить в центральную часть кочевого лагеря вообще разрешали немногим, и шатёр вождя отлично охранялся. Халуан заменил собой предыдущего вождя, убитого диким зверем во время охоты. У вождя было двое сыновей. Младший, Мансур, жил сейчас в племени вместе со всеми и помогал вождю, иногда я даже видела его. Это был красивый молодой дикарь лет двадцати на вид, ничем не выделяющийся среди остальных, разве что его шатёр был выше и украшений он носил больше. Все мужчины здесь носили украшения из костей, черепов или зубов убитых на охоте хищников, а также добытые на охоте шкуры. Судя по тому, что шкур на Мансуре было больше, чем зубов и черепов, можно было сделать вывод, что в охоте он не блистал. Старший сын вождя, Буран, охотился где-то с другим отрядом в Шонгелерских горах, и я никогда его не видела. Поговаривали, что как только его отряд вернётся из похода, кочевой лагерь свернут, и мы отправимся дальше на север. Но пока Бурана не было, лагерь жил спокойной и размеренной жизнью.
Я жила в лагере кочевников уже с неделю. Мне, как и другим отверженным, приходилось много работать, однако я привыкала и постепенно справлялась с работой всё лучше. В детстве я часто наблюдала за своими служанками в замке, и сейчас мне очень пригодилось то, что я тогда видела и узнала. Но Сэйса посоветовала мне молчать о своём происхождении и выдавать себя не за графиню, а за обычную служанку Нарбуртского замка, чтобы не навлечь на себя зависть других девушек лагеря, что я и сделала. Впрочем, уже через несколько дней такой тяжёлой работы мои руки и ноги стёрлись, огрубели и обветрились, так что выдавать себя за служанку было несложно.