— Книга! — вскричала я. — Конечно! Эмерсон…
Зубы Эмерсона потеряли власть над трубкой, и она упала мне на колени. Он бросился ко мне и стали сбивать с одежды тлеющие крошки табака.
— Ради Бога, прости, Пибоди. Меня совершенно застали врасплох.
— Да уж вижу. Проклятье, я не смогу залатать эти дырки: я подарила швейный набор Её Величеству.
— Это, конечно, книга, — Эмерсон забрал её у Реджи. — «Лунный камень» Уилки Коллинза. Ничуть не удивлён: именно такого рода литература должна была приносить удовольствие Уилли Форту. Да, и вот его имя на внутренней стороне обложки.
— Он отдал ей, — объяснил Реджи. — На смертном одре. Она была его любимой ученицей.
— Она, — задумчиво повторил Эмерсон. — Вы хотите сказать, что она… ваша подруга… чёрт побери, как её имя?
— Она — принцесса Аменит, дочь бывшего короля. — Реджи улыбнулся при виде наших изумлённых лиц. — Теперь вы понимаете, почему я так уверен, что она способна организовать наше спасение?
— А может ли она устроить так, чтобы мы встретились с Верховной жрицей Исиды? — спросила я.
— Я не думаю, что… — Лицо Реджи просветлело. — В этом нет необходимости; всё, что требуется — спросить у неё. Она должна знать, что за женщина служит богине…
— Я не хочу ставить под сомнение правдивость вашей любимой, Реджи, но поймите: одного её слова недостаточно. Она может быть обманута; она может быть настолько озабочена вашей безопасностью, что будет скрывать правду, если это означает лишний риск для вас.
— Я не могу поверить, что она способна солгать мне, — пробормотал Реджи.
— А миссис Эмерсон может, — выбил трубку Эмерсон. — И я тоже. Мы должны увидеть Верховную жрицу без вуали!
— Я сама не могла бы сказать лучше, Эмерсон, — одобрила я.
— Но это довольно трудная задача, — хмыкнул Эмерсон. — Если она не принимает посетителей и обитает в самых отдалённых уголках храма… Я сомневаюсь, что те властные способы, которые мы использовали сегодня утром, сработают в данном случае, Пибоди.
— Верно, но попробуем, Эмерсон. Мы должны попытаться.
— Позвольте мне поговорить с Аменит, — торопливо прервал Реджи. — Обещайте мне, что не будете ничего предпринимать, пока я не посоветуюсь с ней. Возможно, она чем-нибудь нам поможет, но если вы отправитесь напролом… Простите! Я хотел сказать…
— Я сделаю вид, что ничего не слышал. — Эмерсон поднялся в грозном величии, хмурясь, как Юпитер. — «Напролом»! Пойдём, Пибоди, тебе пора отдыхать.
Мы оставили Реджи, хмуро глядевшего на пол в глубокой задумчивости.
— Ты обошёлся с ним достаточно сурово, дорогой, — сказала я. — И я действительно не понимаю, как Аменит сможет отвести нас в покои Верховной жрицы.
— Ну, от вопросов никому хуже не будет, так ведь? — Эмерсон сел рядом со мной на край кровати. — Проклятье, Пибоди, я дошёл до того, что даже надгробие не убедило бы меня. Всё, что у нас есть — серия недоказанных и противоречивых заявлений. Я не знаю, чему верить или кому доверять.
— Абсолютно согласна, Эмерсон. Кстати, благодарю за то, что спас мои брюки от огня. Я всё время забываю, что у Реджи не больше здравого смысла, чем у ящерицы. Он, конечно, не может быть посланником, которого обещал прислать мой ночной посетитель. Но книжка мистера Форта — странное совпадение. Может ли посланником быть принцесса Аменит?
— Если это так, она выбрала весьма опасный обходной путь, чтобы сблизиться с нами, — сказал Эмерсон. — И потом, это может быть не более, чем совпадением: мы не знаем ни размер библиотеки Уилли, ни того, сколько книг он подарил друзьям и ученикам. Я бы посоветовал поосторожнее обсуждать реккит с обоими молодыми влюблёнными, Пибоди. Люди такого рода редко считаются с чем-нибудь, кроме своих собственных драгоценных шкур.
— Я бы не осмелилась заявлять столь категорически. Тем не менее, им свойственно быть легковерными, когда они считают себя влюблёнными. Реджи может быть обманут молодой женщиной.
— Совершенно верно. Чёрт возьми, Пибоди, я не могу улизнуть, не сделав что-то для тех бедняг в деревне. Придётся предпринять повторную экспедицию.
— Конечно. Но я не теряю надежды услышать весть от моего таинственного посетителя — тем или иным образом.
* * *
Я с огромным нетерпением ожидала первой встречи влюблённых после стольких дней разлуки и неопределённости. Моё пылкое воображение представляло слёзы тоскующей Аменит, когда она думает об опасностях, которым подвергается её возлюбленный, и слёзы радости, когда она узнаёт о его освобождении. Я представляла, как они бросаются друг к другу, крепко обнимаются и шепчут милые нежности. А затем блуждают, рука об руку, в уединении сада, где, умиротворившись жужжанием пчёл и воркованием голубей на кустах мимозы, забудутся в упоении воскресших любви и надежд.
Так я грезила, отлично зная, что всё это — романтическая чепуха. Любому открытому выражению привязанности придётся ждать до успешного претворения в жизнь плана побега из долины, ибо надежда обречена, если о ней станет известно. Чуть позже появилась Аменит — я узнала её скользящую походку — но на Реджи она обращала не больше внимания, чем на всех остальных, да и он сам едва удостаивал её взглядом. Но вскоре Реджи извинился и отправился к себе; немного спустя Аменит тихо исчезла.
Их не было довольно долго. Вначале вернулась Аменит. Она приступила к своим обязанностям, невозмутимая, как и всегда (чрезвычайно легко выглядеть невозмутимой, когда полностью закутана в покрывало). Моё предчувствие достигло крайней степени возбуждения, когда появился Реджи, зевая, потягиваясь и заявляя, что его сморил исключительно освежающий сон.
— Кажется, от рубашки оторвалась пуговица, — добавил он, глядя себе на грудь с выражением досады, которое не смогло бы обмануть и младенца. — Вы разрешите мне затруднить вас, миссис Амелия?
Я последовала за ним в спальню.
— Вы глупец, молодой человек, — прошипела я. — Я подарила швейный набор королеве; об этом знают все женщины города.
— Откуда же мне было это знать? — обиженно спросил Реджи. — Я хотел изобрести повод поговорить с вами наедине.
— У вас нет таланта к интригам, Реджи. Вам бы лучше… В чём дело, Рамзес? — Поскольку он вошёл в комнату, а вслед за ним — и отец.
— Вот тебе иголки и нитки, мама, — сказал Рамзес. — Взял взаймы. Надеюсь, ты не возражаешь.
Это были не мои иголки с нитками. Грязно-серый цвет последних (а не оригинальный оттенок) выдавал настоящего владельца. Я боялась спрашивать, для чего они понадобились Рамзесу. В голову приходило слишком много отвратительных версий.
— Спасибо, — сказала я, придвинувшись к Реджи. Крепко прижав пуговицу к ткани, я ткнула иголкой в дырку.
— Ой! — крикнул Реджи.
— Быстрее говорите, — приказала я. — Я не могу тянуть до бесконечности. Это выглядит смешно. — Эмерсон и Рамзес притворялись, что внимательно наблюдают за происходящим, как будто пришивание пуговицы являлось редким и знаменательным событием.
— Всё готово, — прошипел Реджи. — Завтра вечером Аменит проведёт нас к ожидающему каравану.
— А как насчёт миссис Форт? — спросила я. Реджи втянул в себя воздух. — Извините, — продолжила я. — Я не швея.
— Вы настаиваете на этом? — спросил Реджи.
— Да, безусловно, — ответили мы один за другим.
— Очень хорошо. Аменит попытается. Она рассмеялась, когда я рассказал ей о вашей теории, но если иначе вы не согласны… Будьте готовы сегодня вечером.
— Когда? — хором спросили мы.
— Тогда, когда она сможет это устроить, — последовал мрачный ответ. — Это будет очень опасно. Не спите и ждите известий от неё.
— Ну вот и порядок, — произнесла я вслух, поскольку в дверях появился один из наших служителей, быстро шаря по комнате любопытным взором.
— Спасибо, — сказал Реджи, глядя на манишку.
— Кажется, ты пришила пуговицу к его нижней рубашке, мама, — заметил Рамзес.
* * *