— О, ну… Ты что, считаешь, что я способна на такое двуличие, Эмерсон?
— Да.
— И тем не менее, знала. В результате размышлений.
— В самом деле? Не объяснишь ли своему непонятливому супругу?
Я придвинулась к нему, но он остался твёрд, как палка, и даже не попытался ответить.
— О, прекрасно, — отрезала я, в свою очередь отвернувшись и сложив руки. Мы должны были выглядеть смешно, лёжа бок о бок, будто пара мумий со скрещёнными на груди руками.
Я начала:
— Я всегда считала, что именно Тарек доставил послание мистера Форта в Лондон. Он был любимым учеником мистера Форта, хорошо владел английским языком. Кто мог быть более вероятным кандидатом? И только человек высокого положения, пользующийся благосклонностью короля, мог рискнуть относительно безнаказанно нарушить закон Святой Горы. Но он рисковал больше, чем предполагал, поскольку в его отсутствие отец умер (помнишь — «Гор летал в сезон урожая»?), и когда Тарек вернулся, то обнаружил, что его позиции серьёзно подорваны.
— Скорее всего, хотя и не доказано, — отозвался Эмерсон, заинтересовавшись моим изложением и забыв обиду. — Но ты до сих пор не связала Тарека с Другом Реккит.
— Отнюдь, — спокойно ответила я. — Тарек признал сегодня, что именно он отправился в Англию. Мы не встречали его, пока мы прибыли в Нубию, так что он, должно быть, следовал за нами из Англии, или, что более вероятно, предшествовал нам, как только удостоверился, что мы собрались работать у Джебель-Баркал. Он, похоже, и был тем старым магом, который загипнотизировал Рамзеса.
— Хм, — задумался Эмерсон. — Его цель, как я полагаю, заключалась в том, чтобы выкрасть Рамзеса. Конечно, мы бы последовали за ним, пройдя весь путь до Святой Горы. Мы отказались схватить приманку в виде послания, так что Тарек, очевидно, пришёл к выводу, что это — единственный способ заполучить нас. И теперь мы знаем, почему он этого хотел — чтобы мы забрали с собой Нефрет.
— Очень приятно иметь дело с таким быстрым и отзывчивым разумом, как твой, дорогой мой, — скромно сказала я.
Эмерсон усмехнулся.
— Туше, Пибоди. Но ты до сих пор не объяснила, как…
— Ты когда-нибудь читал «Лунный камень», Эмерсон?
— Ты знаешь, что я не разделяю твои дрянные вкусы в литературе, Пибоди. Какое отношение к делу имеет эта книжонка?
Когда Эмерсон упоминает (достаточно часто) о том, что с удовольствием называет моими предосудительными литературными вкусами, то всего лишь подшучивает. Мне прекрасно известно, что он потихоньку читал триллеры ещё до того, как встретил меня. Однако мне известно и то, что мужьям не по сердцу, когда им возражают (действительно, я не знаю никого, кто поступал бы иначе), так что я веду себя подобным образом только тогда, когда это абсолютно необходимо. А сейчас не было никакой необходимости.
— В «Лунном камне», — сказала я, — есть сцена, описывающая действия трёх таинственных индийских жрецов, которые ищут драгоценный камень, украденный у священной статуи их бога. Они наливают жидкость на ладонь своему прислужнику, маленькому мальчику…
— Чтоб тебя… — пробормотал Эмерсон.
— Как только я увидела воплощение в жизнь этой интересной беллетристики, то поняла, что книгу могли дать не Аменит — чей английский язык очень беден, а интеллектуальные способности, по-моему, ограничены — но Тареку. Не знаю, как Аменит завладела ей, но, должно быть, рассчитывала с её помощью убедить Реджи в смерти дяди. Теперь слушай меня внимательно, Эмерсон.
— О, я постараюсь, Пибоди. Это непосильно для моего ограниченного интеллекта, но я попытаюсь.
— Это простое уравнение, мой дорогой. Тарек читал «Лунный камень». Талисманом, который прислал Друг Реккит, оказалась другая английская книга, а посланницей — Ментарит, сестра Тарека, как нам известно. Я не была абсолютно уверена, — скромно призналась я, — но все улики указывали в одном и том же направлении.
В действительности я поняла, что моим гостем был Тарек, как только он… Ну позвольте мне выразиться следующим образом. Я знала, что молодой человек, чьё тело так тесно прижималось к моему, явно не был кем-то из маленьких недоедающих рабов. В те времена, когда Тарек маскировался под Кемита, я имела возможность любоваться — с чисто эстетической точки зрения — его замечательной мускулатурой. Существует определённая аура… Читатель поймёт, почему я не упоминала об этой улике моему дорогому мужу.
— Хм? — вопросительно сказал муж. — Опять туше, Пибоди. И хорошая работа.
— Спокойной ночи, Эмерсон.
— Спокойной ночи, моя дорогая.