— Убив Грейнера?
— Ты даже представить себе не можешь, Джейк, сколько влияния у этого парня. И не у него одного. Там целый нервный центр, сраная хунта. Они контролируют финансирование, вербовку кадров, исследования, политику и СМИ. Половина из них циники, нагло обкрадывающие организацию, а другая половина — фанатики, не понимающие, что с энтузиазмом движутся к тому, чтобы оставить самих себя без работы.
— Всегда относил тебя к фанатикам, — сказал я.
Эллис покрутил головой как бы в знак великодушного разочарования.
— Я прагматик, Джейк. И всегда им был. Я думал, ты это понимаешь.
— А когда ты убьешь Грейнера — то есть когда ты предоставишь мне его убить — что потом? Coup d'etat?[49] Или вы собираетесь пощелкать всех главарей один за другим?
— Нам не нужна кровавая революция, — сказал он, допил кофе и поставил чашку на пол. — Организация очень хрупкая, а нас совсем немного. Так что хватило бы трех, максимум четырех смертей ключевых фигур в Англии. И дюжины в Штатах. Нам бы не хотелось перебарщивать. Нужно лишь спокойно, но твердо дать понять, что с нами нужно считаться. Мягкая смена курса. И что в итоге? Фанатикам, естественно, придется посторониться, а Грейнер — фанатик до мозга костей. Тогда мы сможем разобраться и с циниками. Предложить им добровольно покинуть организацию и перестать паразитировать. Не кровавая революция, но и не совсем уж бархатная.
— В таком случае, я вам не нужен. Убейте Грейнера сами. Тем более, если вы хотите таким образом заявить о себе.
— Да я и собираюсь его убить сам, — ответил Эллис. — Я собираюсь поменять серебряные пули в его ружье на обычные. А ты будешь просто в качестве камуфляжа, Джейк. Идеальное фальшивое прикрытие. Нам нужно убрать Грейнера так, чтобы они знали, что это мы, но не имели никаких доказательств. У него большие связи. Так что нам нельзя будет предъявить претензии, если что-то вдруг пойдет не так.
— Ты, по-моему, немного опоздал со своей идеей, — ответил я. — Я хочу сказать, остался ведь только я. Какой смысл оставлять меня в живых?
Он посмотрел на меня и криво улыбнулся.
— Мило, Джейк. Но остались ты и она. Ты не был уверен, в курсе ли мы. Но мне придется тебя расстроить — мы в курсе.
Ни на что другое я не наделся, но попытаться все же стоило.
— Грейнер о ней знает?
— Нет. Только мои люди.
Мой внутренний стратег работал сейчас на полную катушку. Грейнер о ней не знает. Хорошо ли это? Как мы можем сыграть на этом? Не знаю. Надо подумать.
— Ну ладно, — сказал я, — допустим, остались мы с ней. Что с того? Двоих маловато для возрождения рода.
Эллис не ответил. Было видно, что он о чем-то размышляет. Потом он взглянул на меня и просиял:
— Джейк, — сказал он. — Вот черт. Ты даже не представляешь, что происходит. Не знаю, с чего и начать.
Мурашки побежали у меня по загривку. Я не хотел, чтобы он начинал. Конкретные детали не имеют значения. Важно лишь то, что мои Абсолютные Знания на самом деле были ошибочны. То есть то, что казалось мне правдой… Все, в чем я был уверен… Разве ты не чувствовал, что все к тому и идет? Ты, бесстрастный читатель?
— Мы нашли антивирус, — сказал Эллис.
Искушение выкрикнуть «что?!», хотя я прекрасно его расслышал, было почти непреодолимым. Я все же сдержался.
— Притом совершенно случайно, — продолжал он. — Похоже, так происходит со всеми большими открытиями: кусок сырого мяса падает в огонь и voila! — изобретена готовка. Однако, все это не без помощи твоей подружки.
«— Какой дротик?
— Тот, что предназначался для оборотня. Но попали они в меня. Очевидно, транквилизатор, так как секунду спустя я уже отключилась».
О нет. Это был не транквилизатор. Господи боже.
— Альфонс Маккар мертв?
— Мертв, — сказал Эллис. — Он умер в ту же ночь, когда наткнулся на Талуллу. Хотя это не мы его убили. Какая-то компашка любителей на сраном джипе его прикончила. Представляешь? После этого нам пришлось их завербовать, чтобы не болтали. Сейчас каждый подросток с ружьем, насмотревшийся Баффи… Я хочу сказать, что раньше…
— Может, лучше расскажешь, что все-таки происходит?
Он поднял ладонь.
— Ты прав. Прости. Только налью себе еще кофе. Хочешь тоже?
Я отказался. Пока Эллис наливал себе вторую порцию, я убрал валявшиеся по комнате вещи Талуллы. Застелил постель. Мысль о том, что он видел подтверждения нашей близости, была невыносима. Я не мог не думать о том, как она взяла меня за руку прошлой ночью, и никто из нас не мог произнести ни слова. Мы словно предчувствовали наше расставание.