- Сделать человека злее и хуже, чем он есть на самом деле, - наставлял вор сокамерников, - большого ума не нужно. А вот заставить дерьмо хотя бы не смердеть, здесь нужно очень даже постараться. Вот и выбирайте, что желаете сеять в жизни вокруг себя, дерьмо или цветочки.
Впрочем, его наставления касались только деда Туляка, Олег Катерок был выдержан и беззлобен, невзирая на грозные статьи и две серьёзные «раскрутки». Хотя Максим не сомневался, что этот флегматик запросто лишит жизни любого, при этом, не проявив никаких эмоций. Если, конечно, его оскорбят или заденут. Вдобавок Катерок никогда не пытался налаживать добрых отношений с надзирателями, старался просто не замечать их, не трогать и не заострять на себе никакого внимания. Нередки случаи, когда между заключённым и надзирателем происходят взаимные симпатии, были они и в жизни Максима Метлы, притом не один раз. Но он никогда не позволял себе воспользоваться ситуацией, даже когда имел на руках немалые суммы денег. Никого не соблазнял деньгами, не пытался втянуть в неуставные отношения, понимая, чем это для человека может обернуться. Другое дело, если вертухай сам хотел быстро заработать, предлагая свои услуги. В таких случаях Максим не чувствовал личной ответственности за возможные последствия их неуставных отношений. За свою жизнь достаточно повидал людей, кого затягивали в омут шкурные интересы, как и жажда наживы. У всех у них конец один, обычно плачевный. Привыкая к быстрым деньгам, человек уже не в силах противиться работающему в мозгу калькулятору, просчитывает сумму прибыли за день, месяц, год. На основании своих вычислений строит планы покупок и приобретений, отдыха на морском побережье, строительства загородной дачи. Перевели дежурить на другой пост, он и там ищет возможность заработать, жадность притупляет чувство меры и осторожность. У тюремных оперов весьма обширная сеть стукачей, а в камере невозможно проводить тайные сделки.
Зная устройство тюремной жизни, и изучив повадки людей, Максим старался не связываться с теми, от кого возможны ненужные проблемы. Тем более, если видел в человеке необузданную жажду наживы. Неважно где и на чём он «спалится». Опера в любом случае найдут возможность вытрясти из жертвы всю информацию. Напишет явку с повинной, чистосердечное признание за все годы своей службы. Преподнесут жертве всё таким образом, что его подставили именно те, кому он более всего доверял. И тогда он будет плакаться в жилетку, рассказывать своим бывшим сослуживцам о подлости и коварстве зэков, особенно воров в законе.
Случаются периоды, когда тюремные дни до предела наполнены скукой и тоской. Когда стандартные камерные развлечения совсем надоели и даже книгу прочесть не в состоянии, глаза пробегают по строкам, но мозг не считывает информацию. Такие периоды всё чаще стали появляться в жизни Максима Метлы, особенно после встречи и разговора с Игорёхой. Они больше не виделись с майором Волгиным, но его присутствие в своей жизни вор, конечно же, замечал. Прекратились профилактические водворения Максима в карцер под надуманными предлогами. А за заслуженные рапорта наказывали выговором, или лишением права закупа продуктов питания в тюремном ларьке, хотя он и без этого был лишён такого права, так как не имел на своём лицевом счету заработанных денег.
Однажды Метлу застигли за общением с соседями, сделали предупреждение, он проигнорировал, не хотел прерывать важный разговор. Прибежали «архаровцы», сопроводили вора в карцер, а наутро вернули обратно в камеру. Начальник тюрьмы ограничился лишением свидания с родственниками, которых у Максима не было. Событие невероятное, заставившее Метлу немало краснеть и смущаться перед сокамерниками и другими сидельцами «бункера».
- Наконец-то и у меня в жизни нашёлся покровитель, персональный ангел-хранитель, - смеялся вор, хотя самому совсем не до смеха было. – Да ещё кто, главный кум тюрьмы.
Ещё через месяц, когда Максим уже сам начал искать возможность встретиться и поговорить с майором Волгиным, за ним в «бункер» явился старшина Собака, словно Игорёха на расстоянии прочёл его мысли. Старшина на этот раз был уже не столь придирчив и официален, не стал заковывать вора в наручники, хотя и прошмонал очень тщательно.