- Год назад и за такие деньги ничего не купить было, - напомнил всем дед Туляк. – Главное, что разморозилось, а потом и цены можно будет сбивать, никуда не денутся кумовья.
- Туляк прав, денег не жалейте, нечего им мёртвыми быть, - поддержал старика вор. – Главное, чтобы отчитаться за них могли, чтобы без претензий к вам дела двигались.
Много лет в этой тюрьме невозможно было потратить наличные деньги. Кто бы ни ехал в тюрьму из зоны, обязательно вёз с собой определённую сумму наличности, когда личные, а когда и для воров. Деньги, добытые кровью и потом, в основном за счёт физического труда. Каждый бедолага по рублику, с тысячи бедолаг приличная сумма получается. Деньги поступали нескончаемым потоком, в тюрьме их потратить невозможно, а вывозить (отправлять) из тюрьмы считается подлостью.
«Всё, что в тюрьму поступает, обратного маршрута не имеет. Сегодня нет возможности потратить, завтра такая возможность появится. Деньги, предназначенные для поддержки жизни в тюрьме, изменить своего предназначения не могут».
Из-за этих строгих правил, воры попадали в парадоксальную ситуацию. Деньги накапливались, за их утрату строгая ответственность. Кумовья за деньгами воров устраивают настоящую охоту, их приходится постоянно упаковывать в капсулы, носить внутри тела. От неоднократного перепаковывания деньги изнашиваются, превращаясь в труху. Периодически их изымают, и кто-то оказывается виновен за это, начинаются разборки и выяснения. Получается, что от наличных денег в тюрьме никакой пользы, а только сплошные проблемы. Ворам уже без разницы, что покупать и по какой цене, лишь бы избавиться от проблемы. Особенно, если на каждого вора приходится по несколько тысяч рублей и необязательно в крупных купюрах. В стену деньги не замуруешь, в матрас не спрячешь, в любой момент выдернут и переведут в другую камеру, выдадут новый матрас. Хочешь, глотай, хочешь в зад себе засовывай, если поместятся пачки. Потерять не имеешь права.
Максим застал то время, когда за год пребывания в тюрьме к нему не попадало даже заварки чая. Успел позабыть вкус чифира. Чай почему-то приравняли к наркотикам, наложив на него полный запрет. А воду, подкрашенную слегка, что выдавали им по утрам, очень сложно назвать чаем.
***
***
Эта Уральская тюрьма строгого содержания справедливо считалась самой страшной «крыткой» в системе советского Гулага. Именно в эту тюрьму отсылались на перековку самые знаменитые криминальные авторитеты, легенды воровского мира, отъявленные негодяи и маньяки. Те, чьё психологическое и даже физическое уничтожение являлось главной целью руководства системы исполнения наказания, как и их кураторов. Одни попадали в тюрьму по приговору суда, за особо тяжкие преступления, другим на зонах менялся режим за систематические нарушения режима и неповиновение администрации. Суд посчитал, что их исправление возможно только в условиях строгой тюрьмы.
Глядя на персонал таких тюрем, может создаться впечатление, что сотрудников сюда на службу набирают посредством специального кастинга. Большая часть надзирателей безжалостные садисты, получающие особое удовольствие от вида чьих-то страданий. Хотя и это заключение может быть неверным, садистами могут оказаться нормальные люди посредством трансформации сознания и восприятия окружающей действительности. Система ставит человека перед выбором: либо принимать её правила и быть как все, либо уходить на другую работу. Если руководство тюрьмы имеет садистские наклонности, рядовые надзиратели обязательно начнут лютовать, исполняя их прихоти, ибо каждый человек прячет в себе две сущности, светлую и чёрную. Какую выпустит на волю, та сущность и будет доминировать. «Каков поп – таков и приход».
Уральская крытая тюрьма являлась сосредоточием садистов-изуверов, по крайней мере, они сами так представляли себя, демонстрируя свою лютую свирепость каждому переступившему порог их тюрьмы. Хотя в любых правилах возможны исключения, хоть и не сразу бывают они заметны. Сразу тебе демонстрируют злобу и ненависть, пытаясь внушить, что ты уже не человек, а бесправное ничтожество. Особо жёсткий приём тюремные садисты устраивают для тех, кто пришёл по «раскрутке», с прибавкой срока за дезорганизацию работы исправительного учреждения.