Максим не мог не заметить того, что в нынешних лидерах, авторитетах криминального мира, нет-нет, да проскакивают их комсомольские замашки. Пытаются обобщать арестантское сообщество, забывая о разделениях и мастях. Любят ораторствовать, употребляя разного рода лозунги и призывы. Мнят из себя борцов с режимом, добиваясь законности через разные протесты, в том числе и голодовки. Прежде такими методами пользовались репрессированные «политики», у воров в законе решения намного проще: «Виновного в беспределе обязательно приговорят к смерти, невзирая на чины и должности. Поставят на кон и разыграют в карты». Но это у воров, их правила и законы на фраеров не распространяются. Воры не вправе запрещать арестантам строить свои взаимоотношения по собственному разумению. Если, конечно, те не вторгаются в жизнь воров и не выдают свой образ жизни за эталон тюремных взаимоотношений арестантов. Различие мировоззрений двух поколений, конечно же, провоцирует множество локальных конфликтов. Старики отказываются делиться собственным опытом, взглядами на жизнь с молодёжью, считая тех ущербными людьми, обзывают стилягами и додиками. Молодёжь тоже не терпит, в отместку обзывают стариков отмирающими динозаврами, неприспособленными к современным реалиям. Максим перестал замечать в молодёжи отчаянную бесшабашность и жертвенность, которыми прежде славился криминальный мир. Исчезает тяга к бродяжьему образу жизни.
Называют друг друга бродягами, но освобождаясь, прописываются, живут при родителях, а то и собственными семьями обзаводятся. Мало искренности в людях, больше играют, чем живут. Привыкли всё скрытно делать. Официально числиться в пионерах, но за пределами школы прятать красный галстук в кармане. Постоянно врать родителям, вытравлять двойки из дневников, даже вырывать листы. Такие привычки уже не искоренить, они будут с тобой до конца жизни. Хотя Максиму в жизни встречались и такие ребята, которых язык не поворачивался назвать фраерами. Полностью соответствовали имени вора, как по образу жизни, так и по ремеслу. Даже присутствие духа умели сохранять в любых ситуациях, а если нужно, так и жизнью пожертвовать не раздумывая. Такие встречались крайне редко, но всё же они были. Единственно чего не хватало им, это знаний и опыта. Воровской закон невозможно познать самому, только перенять от настоящего законника. В прежние годы таких ребят воры не оставили без своего внимания, обязательно приблизили, понатаскали в нюансах. Но теперь воровской закон просто доживает свой век, о продолжении уже не мечтая.
Старики не видят себе достойной смены, отдельные самородки воровскую семью не спасут, только страдать будут напрасно, угодив между молотом и наковальней. Воровской закон рассчитан на массовость, на тысячи последователей. А ещё старики опасаются разного рода извращений от молодежи, ненужных реформ, от которых возможны худшие из последствий. О том и говорилось всегда стариками, которых в Советском Союзе осталось пару десятков человек. Свои настроения и выводы пытались передать ворам из Закавказских республик, хотя убедить тех было совсем непросто. По их рассказам в республиках Закавказья в пионерские и комсомольские организации вступают меньше половины от общего числа детей. Конечно же привирали, но доказать ложь не представлялось возможным из-за круговой поруки кавказцев. Один соврал, остальные обязательно поддержат. Успокаивало российских воров только то, что в отсутствие истинных законников кавказские абреки не смогут иметь поддержку и авторитет в российских лагерях и тюрьмах. «Наши фраера ни за что не согласятся быть на вторых ролях в сравнении с кавказцами». По крайней мере, в это хотели верить российские воры в законе, не понимая, что грядут кардинальные реформы криминального мира, с которыми в жизнь придут другие правила и принципы, другие авторитеты. А может и понимали, но просто доживали свой век, не собираясь воевать за то, что перестало быть востребованным.
Как бы там ни было, но воры были правы. Прошедший пионерию, а возможно и комсомолию человек, всегда будет комплексовать по поводу своего прошлого, даже если оно надёжно скрыто и успело порасти быльём. Сам он знает, что соврал, скрыл факт ущербной биографии своей, а значит, и к соблюдению воровских законов не всегда будет относиться принципиально. «Искренность это залог доверия и честности в отношениях с соратниками. Единожды солгавший и в дальнейшем будет врать».