Честные воры видели и понимали, что происходит, но были уже бессильны противостоять нашествию «пиковых», прежде всего потому, что были изолированы властями от основной массы арестантов. Но главное, они были связаны по рукам воровскими условностями, переступить через которые не могли. Человек назвался вором в законе, его остановить, возможно, только через воровскую сходку, или убить, но потом, представить стопроцентные доказательства, что убил самозванца. В противном случае сам перечеркнёшь свою воровскую сущность. Заявишь сходку, туда соберутся «пиковые» жулики, любой вопрос «заморозят».
Вася Бриллиант проявил инициативу, обратился к таким же, как он сам «патриархам» открыть дорогу молодёжи, чтобы наши российские «васьки» не ходили в «шестёрках» у вельможных лаврушников. Хотя бы как эксперимент, в виде исключения, через строгий отбор. Предложил кандидатуры пятерых «васьков», которых лично знал и видел их жизнь на протяжении достаточно длительного времени. Инициативу Бриллианта поддержали, надеясь тем самым как-то противостоять наплыву «пиковых» жуликов, вот только не было уверенности, что это сработает. Жулики тоже не сидят, сложа руки, подтягивают к себе в семью доморощенных лидеров-авторитетов, в основном гопников-хулиганов с атаманскими замашками. Получается снова вражда и противостояние, снова война и сотни тысячи трупов.
«Ну, допустим, что воры победят, а что дальше? – рассуждал по этому поводу Максим Метла. – В воровскую семью станут вливаться ребята, побывавшие в пионерских и комсомольских организациях, имевшие паспорта гражданина Советского Союза, ими полученные на законных основаниях. Уже не совсем чистокровные воры, по сути своей наполовину фраера. Без должной закваски, без настоящего фундамента. Одно отступление потянет за собой и другие, таков закон жанра. Внешняя оболочка заменит внутреннее содержание. Многие из нынешних «васьков» формировались как личности не на воле, а уже в лагерях и тюрьмах.
Раз украл по малолетке и залетел в тюрьму. Дальше злостный отрицала, карцера, буры, крытки, раскрутки на новые срока. В крытках общение с ворами, но по сути своей первое истинное приобщение к воровскому. Долго ли простоит здание на слабом фундаменте? Малейшая встряска и оно рухнет. Новоиспечённые воры переродятся в «пиковых» жуликов, подражая их повадкам и копируя методы. Смогут ли противиться многочисленным соблазнам, желанию править и царствовать, имея авторитет и уважение окружающих? Такого рода вопросы слишком важны и требуют осмысления. Одного желания как-то противостоять нашествию пиковой саранчи недостаточно.
Можно собственноручно породить зло, засеяв в землю экспериментальные зёрна. Лаврушники для российского мужика в любом случае чужеродцы, а мы можем им на шею своих, доморощенных жуликов посадить. Не от имени каких-нибудь Отариков и Амеранчиков, а от имени истинных воров в законе. А тогда даже память о настоящем законе воров будет забыта. Арестанты станут думать, что повадки «пиковых» жуликов это и есть воровские понятия.
Но ведь были времена, когда арестантская среда отторгала всё чуждое, а «пиковые» жулики-абреки отрекались от своего «авторитета», едва миновав Батайский симафор. В Ростовской тюрьме представлялись мужиками, чтобы избежать ненужных вопросов и претензий. Особенно, когда суки лютовали, оккупировав многие зоны и пересылки. Рисковать своей жизнью абреки не хотели, авторитет им нужен для льгот. Лишь единицы среди кавказцев выживали в воровской среде, их знали во всех республиках Союза. А теперь кто бы ни приезжал в Россию из республик Закавказья, обязательно вор или брат вора, напускают на себя побольше «пуха», в расчёте занять местечко повыше. Даже если видишь, что гнида, для изобличения нужны факты и доказательства, а это очень сложный вопрос. Кавказцы друг друга покрывают, завязаны круговой порукой. Да и некому их изобличать, настоящих воров в зоны не пускают, всё чаще в крытках сидят, но даже там изолированы от основной массы.